В комнате имелся книжный шкаф, он не спеша подошёл к нему, поднял голову и скользнул взглядом по корешкам. На полках стояло лишь несколько десятков книг, в основном наподобие “Книги песен” да “Бесед и суждений”. За первым рядом как будто лежало что-то ещё. Он сунул руку за книги, вытащил то, что пряталось за ними, и отряхнул.
В свете лампы взметнулось облачко пыли — эта вещь явно пролежала здесь немало времени. Фан Добин брезгливо отвёл её подальше от себя и помахал, стряхивая пыль, а затем внимательно осмотрел — тоже книга.
Вот только это была переплетённая тетрадь, а не полноценная книга. Фан Добин поднёс ближе масляную лампу — к его величайшему разочарованию, она оказалась не сборником весенних картинок и не редким трактатом по боевым искусствам. Многие страницы пустовали, и как ни подноси к огню, а ни словечка не проявлялось, только на первой крупно написано: “Пагода блаженства”, а на второй нарисовано нечто, напоминающее цветы лотоса, жемчужины и ракушки. Ужасная манера письма не годилась ни в какое сравнение с его вдохновенной кистью и сильно уступала даже каракулям Ли Ляньхуа. Помимо лотосов и ракушек, на третьей странице были изображены шесть невиданных птиц, а все прочие оставались чистыми.
Фан Добин пролистал книжицу несколько раз, но так ничего и не высмотрел, отбросил в сторону, улёгся на кровать, но не успел сомкнуть глаз, как вдруг на балке мелькнула тень — кто-то плавно спорхнул с крыши. Фан Добин молниеносно перевернулся и вскочил на ноги, на миг испугавшись — пока он осматривал находки, оказывается, кто-то в это время подглядывал за ним, лёжа на крыше, а он не услышал ни малейшего шороха. Да кто в мире обладает такими способностями?
Кто это был? Что он видел? Это и есть тот, кто украл у Лу Фана платье для жены и нарочно повесил на деревянном мостике? Если боевое мастерство неизвестного настолько высоко, зачем ему заниматься такой бессмыслицей? Фан Добин на миг замер, а потом невольно похолодел всем телом — этот человек видел, что платье у него в комнате, если завтра об этом узнают, то как он будет объясняться с Лу Фаном?
Чуть погодя он рывком запрыгнул на балку, там лежала пыль, чужих следов не обнаружилось. Он поднял голову и увидел в кровле слуховое окно. Он тихонько вылез через него, припал к кровле и посмотрел вниз.
В комнате ярко горели лампы, он не был начеку, и если не бояться, что обнаружит ночной дозор, то спрятаться здесь и подсматривать вполне возможно, но… Фан Добин обнаружил, что балки под слуховым окном загораживали обзор, и пусть в комнате светло, вовсе не легко разглядеть, что происходит внизу. Он снова обернулся к крыше — на черепице, долгое время открытой ветру и солнцу, нарос слой грязи, по ней как будто что-то промчалось, но следов обуви он не разглядел. Фан Добин легко перевернулся, нырнул в слуховое окно и повис, зацепившись пальцами за карниз. Скользнул взглядом по крыше и слегка пал духом — там, где он только что лежал, следы остались куда заметнее, чем прежние.
Да неужто этот человек лёгкий как ласточка? Фан Добин разжал пальцы и спустился обратно в комнату. Чем дольше он думал, тем сильнее запутывался, повернулся к столу и в оцепенении сел рядом. Тени всё так же плясали, тихонько потрескивало пламя свечей. Фан Добин налил себе чая и вдруг замер — его тень ведь была слева, а теперь переместилась по правую руку.
Лампа — она стояла справа, а теперь — слева.
Кто её передвинул?
Он посмотрел налево, и не успел высохнуть холодный пот, как его вдруг снова прошиб мороз.
Книжонка пропала.
Тетрадь с непонятными рисунками он бросил в резное кресло, а теперь она исчезла.
Он вскочил на ноги и застыл посреди комнаты, обводя взглядом все вещи — постель аккуратно заправлена, книги в шкафу в том же беспорядке, несколько привезённых им комплектов одежды как попало свалены в открытом сундуке, как будто ничего не изменилось.
Вот только книжица пропала.
Фан Добин владел боевым искусством и, путешествуя по цзянху, видал немало странных мест, несколько раз побывал на волосок от смерти, но никогда прежде его так сильно не прошибал холодный пот.
Никаких трупов.
Просто нелогично.