Это ведь дворец Великой добродетели.
Украденное платье, верёвочная петля, подсматривающий человек, пропавшая тетрадь…
Словно во дворце Великой добродетели, внутри и за пределами императорского города, носилась неуловимая тень и шаг за шагом претворяла в жизнь мрачные и злонамеренные планы, и если она достигнет успеха, это наверняка приведёт к ужасным последствиям…
Но неизвестно, кто это.
И неизвестно, чего он добивается.
Фан повернулся к шкафу, проверил — шпилька и верёвка на месте. То ли неизвестный не разглядел из слухового окна, где эти вещи, то ли нарочно оставил, иначе почему пропала книжка, а не они.
Постель осталась в точности как была — значит, платье всё ещё в одеяле.
Непонятная книжка наверняка была гораздо важнее для него, чем всё, что подобрал Фан Добин прошлой ночью.
Твою ж бабку! Фан Добин тяжело опустился в кресло и скрипнул зубами: я тут призрака встретил, а несносный Ляньхуа развлекается неизвестно где, вот выберусь отсюда, да как подожгу его Лотосовый терем, посмотрим, как тогда он будет его чинить!
За окном по-прежнему покачивались тёмно-красные фонарики, ветер сегодняшней ночью дул довольно сильный.
Под свист ветра Лу Фан сидел в своей комнате, в оцепенении уставившись на пустой стол.
На самом деле накидка предназначалась для его наложницы, однако для Лу Фана большой разницы не было. Чиновником он был робким, не решался брать взятки и нарушать закон, газовая ткань ценилась в золоте и была ему не по карману. Но он, хоть убей, не мог понять, зачем кто-то вызнал, что у него есть эта вещь, и молча украл.
Да ещё в таком месте, как дворец Великой добродетели.
Неужели это лишь совпадение?
Происхождение накидки… Лу Фан невольно струхнул и потерял всякий покой, как вдруг услышал за окном какой-то шорох. Он выглянул наружу — и неожиданно выпучил глаза, губы его задрожали, всё тело окоченело, он едва не лишился чувств…
В саду за окном что-то ползло.
Существо носило одежду, походило на человека, разве что немного волосатого, и извивалось причудливым образом, как будто всем телом тёрлось о землю, а плечи и конечности периодически топорщились во все стороны, не согласуясь с направлением его движения.
— Кх… — Из его горла раздалось какое-то странное бульканье, от захлестнувшего его ужаса начал молоть чепуху, совершенно не понимая, что следует делать, ему хотелось и плакать, и смеяться. — Ха-ха…
Человекообразное существо неожиданно повернуло голову, и он увидел, как в тени цветочных кустов засветилась пара глаз, точно не человеческих, а на горле сбоку у него имелся огромный нарост плоти, который беспрестанно подёргивался — выглядело это ужасающе и тошнотворно.
— Ха-ха-ха-ха… — Указывая на тварь, зашёлся в безумном хохоте Лу Фан. — Ха-ха-ха-ха…
Странное существо было одето в женское платье, новенькое платье, на которое налипла грязь и сухие листья — он видел эту вещь, он видел её!
Он понял, кто украл его газовую накидку! Призрак, призрак!
Призрак женщины, погибшей в Пагоде блаженства!
— Ха-ха-ха-ха… — Лу Фан со смехом плюхнулся на пол. Раз призрак пришёл за его жизнью, разве Ли Фэй сбежит? — Ха-ха-ха-ха…
Лу Фан хохотал так громко, что звук быстро разнёсся повсюду, и вскоре на него сбежались охранники и служанки. Завидев, что чиновник Лу сидит на полу и смеётся так, что льются слёзы и летят слюни, невольно пришли в изумление.
— Господин Лу! — в ужасе воскликнули они хором.
Ли Фэй, господин Ли, который дружил с Лу Фаном, тоже прибежал к нему. Фан Добин дороги не знал и сделал несколько лишних кругов, пока отыскал нужную комнату, а затем вместе со всеми ошарашенно уставился на обезумевшего чиновника.
Лу Фан и правда сошёл с ума.
Этот образованный человек тронулся умом весьма своеобразно — сдавленно хохотал, пока не выбился из сил, и ничего не говорил.
Утратив дар речи от изумления, Фан Добин покосился на Ли Фэя, чьё и так бледное обезьянье лицо стало мертвенно-белым.
Когда прибыл лекарь, Лу Фана уложили на кровать. После лечения, его сдавленный хохот перешёл в беззвучный смех, однако никто так и не понял, с чего здоровый человек ни с того ни с сего обезумел?
Фан Добин повернул голову и посмотрел в окно, чутьё ему подсказывало: Лу Фан, скорее всего, что-то увидел.
Он не видел, кто был у него на крыше и украл ту книжицу, но, возможно, его увидел Лу Фан.
А потом сошёл с ума.
Может, и хорошо, что я не видел? Фан Добин злился — да что же за тварь это была?
На следующий день новости о безумии Лу Фана разнеслись как лесной пожар, обстановка во дворце Великой добродетели и так была деликатной, а теперь каждый опасался за себя. Кто мог подумать, что Лу Фаном овладеет какое-то зло, а если оно всё ещё витает во дворце, разве натолкнуться на него ночью не будет ужасным несчастьем? Чиновников немедленно охватило поветрие возжигать благовония и молиться — некоторые поклонялись спасающей от горя и избавляющей от бед Авалокитешваре*, некоторые — Амитабхе*, Татхагате*, нашлись и те, кто кланялся Шарипутр*е, великому Маудгальяяне*, Махакашьяпе* и другим великим последователям, словно на самом деле прекрасно в них разбирались и постигли учение Будды.