Все взгляды сосредоточились на лице “Чжан Цинху”. Тот невольно коснулся щеки: поднимая каменную плиту, он весь вспотел, под землёй было тепло и сыро, да ещё только что пытался открыть врата — всё лицо взмокло. От неторопливых речей Ли Ляньхуа он переволновался, вытер лицо, не рассчитав силу — и стёр поддельную родинку. Все ахнули: так это “убитый” Чжан Цинши, а не Чжан Цинху!
Фан Добин про себя проклинал Ли Ляньхуа с его враньём, от которого голова шла кругом, вслух же серьёзно спросил:
— Так ты Чжан Цинши или Чжан Цинху?
— Цинши, ты… жив? А умер Цинху? Ох, я совсем запутался… — Чжан Цинмао был ошеломлён. — Что между вами произошло? Кто убил Цинху? Зачем ты выдавал себя за него? — Он резко распахнул глаза. — Неужели ты убил брата?
Ли Ляньхуа внимательно посмотрел на Чжан Цинши, слегка сощурился и так же осторожно покосился на Ян Цююэ.
— Вообще-то… — начал было тот, но в этот момент засвистел ветер, Чжан Цинмао истошно завопил, все перепугались, факелы вдруг погасли, послышались треск и бульканье, звуки сталкивающихся и падающих тел — а затем наступила мёртвая тишина. Фан Добин в темноте крикнул: “Куда, стоять!” — и кто-то быстро убежал.
Наверху медленно загорелся огонёк — Ли Ляньхуа в суматохе успел забраться на выступ и теперь с запалом* в руках осторожно смотрел вниз. Фан Добин переменился в лице: в темноте он сцепился с кем-то в схватке, обменявшись тремя сложными боевыми приёмами, но совершенно не понимал, как рядом с ним оказался убийца — оказалось, что кто-то ударом ладони сразил Чжан Цинши!
Запал — плотно закрывающийся футляр, часто из бамбука, внутрь которого вставлена тлеющая туго скрученная грубая бумага с фосфором и небольшим количеством горючих веществ; загорается при резком поступлении воздуха
— Не ожидал от него такой жестокости, Цинши и правда… — посетовал Гэ Пань и тут увидел: “Чжан Цинши”, который только что был жив-живёхонек, раздробили череп, так что он не успел издать и звука и теперь сидел скособочившись, из-за проломленного черепа рот искривился в странной усмешке. Чем дальше, тем сильнее кровь стыла в жилах от этого жуткой, тёмной и сырой гробницы, полной человеческих костей!
Спрятавшийся на выступе Ли Ляньхуа побледнел. Фан Добин заметил позу мертвеца.
— Вот это удар…
Тем временем Гэ Пань бросился на помощь Чжан Цинмао, которого ранило дротиком в плечо — задело только мышцу, жизни его ничего не угрожало. Командир Чжан в оцепенении уставился на тело Чжан Цинши, душа его едва не покинула тело, а в глазах застыл беспросветный ужас.
Гу Фэнсинь сбежал, Чжан Цинши погиб, Чжан Цинмао был ранен — оставался лишь Ян Цююэ, с мертвенно-бледным лицом сжимавший кулаки.
— Мне всё ясно, — холодно произнёс Гэ Пань. — Братьев Чжан убил ты, а не Гу Фэнсинь.
Ян Цююэ вскинул голову и пристально уставился на него, но не произнёс ни слова.
— Из вас двоих, ты вызываешь больше подозрений, — неспешно продолжил Гэ Пань. — Гу Фэнсинь не дурак, даже если и виноват в чём-то, раз сбежал. Но настоящий злоумышленник сумел заманить сюда Безликого убийцу и У Гуана и убить братьев Чжан — он явно незаурядный человек, и не совершит такой глупости…
Ян Цююэ отступил на шаг, бросил взгляд на Фан Добина. Господин Фан совсем запутался — в словах Гэ Паня был смысл — посмотрел на Ян Цююэ, на Чжан Цинмао, нахмурился.
— Дай-ка испытаю, мог ли ты убить братьев Чжан, — холодно глядя на Ян Цююэ, сказал Гэ Пань и напал.
Удар под дых караульный парировал, но затем Гэ Пань нанёс рубящий удар по вене на запястье, и он оказался загнан в угол — выставил один палец, и взметнулся порыв ветра. Фан Добин слегка переменился в лице, Гэ Пань резко остановился.
— И в самом деле, ученик даочжана* Байму из Удана, неудивительно…
Даочжан — служитель даосского храма, даосский монах
Даочжан Байму из Удана был знаменит в цзянху своим владением быстрым фехтованием, пальцевым методом и техникой ударов ладонью. Ян Цююэ применил его коронный удар под названием “коготь сизого пса”*.
“коготь сизого пса” — от выражения 白云苍狗 báiyúncānggǒu — то тучки белые плывут, то вдруг как сизые собаки (обр. о быстрой смене обстановки, неожиданных переменах)
Молодой караульный тяжело выдохнул и холодно произнес:
— Не знаю, кто убил Чжан Цинши и Чжан Цинху, я не имею к этому никакого отношения.
— Ученик Байму из Удана, — вздохнул Фан Добин, — зачем забираться так далеко и охранять гробницу в Си-лине? Необычный выбор занятия.
Ян Цююэ сжал губы и не ответил. У него был мрачный вид, и хотя лицо мертвенно побледнело, он предпочёл хранить молчание.