— Так что?.. — осторожно спросили с выступа. — Убийца пойман?
Гэ Пань почтительно сложил руки перед Ли Ляньхуа и Фан Добином.
— Неплохо сработано.
Фан Добин покосился на друга и подыграл:
— Ах, ученик из “Фобибайши” действительно заслуживает свою репутацию! Я восхищён вашей проницательностью. — Про себя же ругался: проклятый Ляньхуа, ты же знал, что мертвец был не Чжан Цинши, и ему наверняка тяжело было притворяться погибшим братом, когда оказалось, что убить-то хотели его. Ты прекрасно понимал это, но предпочёл раскрыть, и теперь погиб ещё один человек, ну что, доволен? Ян Цююэ явно вынашивает коварные планы, непонятно почему сбежал Гу Фэнсинь, откуда мне знать, не надо ли подозревать и Чжан Цинмао? Пока он мысленно негодовал, Ли Ляньхуа ощупал стену над вратами Гуаньинь.
— Тут есть какая-то щель… — Изначально он забрался наверх по выбоинам, но когда принялся ощупывать стену, то потерял равновесие и чуть не упал — пришлось медленно спускаться, цепляясь руками и ногами. — Наверху…
Не успел он договорить, как Гэ Пань вдруг подскочил к Ян Цююэ и ударил его по плечу, запечатав меридианы.
— Господин Фан, поручаю преступника вам. — Он с силой рванулся наверх, потянул на себя — и каменная плита упала прямо на смешанные с грязью человеческие кости. Толщиной она была целых два с половиной цуня* — неудивительно, что даже Чжан Цинши не смог её сдвинуть.
2,5 цуня — почти 8,5 см
Эти каменные врата были невероятно прочными, но из-за того ли, что они сотни лет выветривались, или от ударов улиньских мастеров — хоть сами врата и уцелели, но на стене над ними образовалась трещина длиной в три цуня*. Если бы Ли Ляньхуа, спасаясь от драки, не забрался туда и не зажёг запал, то её бы и не заметили.
3 цуня — примерно 10 см
Над Вратами Гуаньинь теперь зияла дыра около трёх чи*, словно глаз демона из преисподней, мрачно и жутко взирающий на мир людей. Фан Добин принюхался к прохладному воздуху — пусть он и был смелым и самоуверенным и часто действовал наобум, но помня о костях под ногами, вслепую лезть не решался.
3 чи — примерно 1 м
Гэ Пань с радостным выражением лица зажёг запал и сунул голову в дыру. Ли Ляньхуа, цепляясь всеми конечностями, медленно забрался наверх за ним и запыхавшимся голосом спросил:
— Гэ Пань, что там?
— Пока не вижу… — ответил Гэ Пань. Почувствовав у поясницы лёгкий ветерок, он по наитию выставил локоть назад, чтобы ударить, но потом вспомнил, что уже наполовину пролез в дыру, дёрнулся назад, ударился о каменную стену, так что вся рука онемела, а потом что-то щёлкнуло его по точке яо-ян-гуань* — и не в силах пошевелиться он повис над вратами Гуаньинь.
яо-ян-гуань — акупунктурная точка на пояснице в области почек
У Фан Добина отвисла челюсть: разумеется, тем, кто запечатал Гэ Паню меридианы, был неуклюже карабкавшийся вслед за ним Ли Ляньхуа. Ян Цююэ и Чжан Цинмао вскрикнули от удивления, мнимый лекарь же снова сполз со стены и оправил одежду. Разинув рот, Чжан Цинмао ткнул в сторону повисшего на вратах Гэ Паня.
— А? Он… что… вы…
— Как вы узнали, что это он? — хрипло спросил Ян Цююэ.
Ли Ляньхуа бросил взгляд на безвольное тело и слегка улыбнулся.
— Потому что это не Гэ Пань.
От этих слов все оцепенели.
— Не Гэ Пань? — нахмурился Фан Добин. — Ты знаком с Гэ Панем из “Фобибайши”?
— Не встречал его, — покачал головой Ли Ляньхуа и тут же добавил: — Я лишь знаю, что “Фобибайши” весьма небогаты, даже Бицю не может позволить себе одежду из шёлка, что уж говорить о его учениках?
Фан Добина наконец осенило.
— Вот как. Разумно. Одежда этого человека стоит не меньше десяти лянов серебра, всего на сорок меньше, чем моя.
— Я определил, что он — не Гэ Пань, ещё по трём признакам. Во-первых, слишком образованный.
— Что не так с тем, что он образован?
Ли Ляньхуа едва сдержал смешок.
— Ты не знаешь, что Ли Сянъи смотрел на всех свысока и всегда презирал церемонии. Его последователи никогда не учились манерам и не стали бы говорить как благородные люди, и уж тем более, складывать руки в приветствие.
— Вот уж точно, — фыркнул Фан Добин. — Мой отец от “Фобибайши” и слова вежливого не слышал.
Слушая их, Чжан Цинмао обомлел и подумал про себя: похоже, Ли Ляньхуа знаком с нравами ордена “Сыгу”, но откуда же у этого лекаря такие давние связи?
— Во-вторых, он хорошо изучил устройство императорских захоронений, узнал из летописей, что вход в подземный дворец чаще всего делают в сторожевой башне. Насколько мне известно, Бицю пристрастился к Конфуцию и Мэнцзы, перечитал тысячи сочинений. И как раз его помешательство вызвало у Ли Сянъи отвращение, поэтому он поклялся, что не станет требовать от своих последователей начитанности. Так что среди учеников Бицю больше половины и читать-то не умеют, а остальных вряд ли интересуют каноны и летописи.