— Мы… Мы сидели в паланкинах, а когда вышли… Он уже был в таком состоянии.
— Нет орудия убийства? — На Фан Добина было страшно смотреть. — Как его может не быть? Неужто горло господина Шана само себя перерезало?
Чжао Чи попятился, прижался спиной к собственному паланкину. Его била такая дрожь, что и паланкин затрясся.
— Призраки! — наконец пронзительно закричал он. — Призраки! В паланкине был призрак…
— Не было там призрака, — серьёзно сказал кто-то за его спиной. — Господину Шану чем-то острым перерезали горло, его не загрыз призрак.
Не ожидав, что позади него кто-то окажется, Чжао Чи с истошным воплем бросился вперёд и врезался в спину Лю Кэхэ.
— Призрак! Призрак…
Однако когда поднял голову и оглянулся, увидел, что напугал его до полусмерти никакой не призрак, а “заклинатель Люи”.
Фан Добин, онемев от изумления, уставился на Ли Ляньхуа. Только что он отчаянно пытался вытащить его на свободу, но тот настоял остаться в тюрьме, обидев его, а теперь, как ни в чём ни бывало, с самым честным видом вышел сам. Не завопи Чжао Чи про призраков, он бы сам закричал, что ему посреди бела дня призраки мерещатся!
— Не призрак, человек, — ласково улыбнулся учёный в серых одеждах.
— К… Какой… Ч… человек… — Чжао Чи трясло. — Я-я-я… я-я-я…
Фан Добин присмотрелся к ране на шее Шан Синсина — это определённо был не укус злого духа, скрытым оружием такую большую рану тоже не нанести, похоже на порез саблей, но если так, то куда делась эта сабля?
Не в воздухе же растворилась?
Или это был мастер метания ножей — воспользовался моментом, когда Шан Синсин приоткрыл занавеску, и метнул нож, перерезав ему горло, а само оружие пронзило занавеску и вылетело с другой стороны, потому и исчезло?
Но пусть кто-то метнул нож, который вылетел с другой стороны паланкина, разве он мог бесследно исчезнуть на оживлённой торговой улице?
Фан Добину вдруг пришло в голову: а если это был невидимый клинок?
Невидимый клинок, не оставляющий следов? Да разве такие бывают? Он покосился на Ли Ляньхуа — тот с порядочным видом неподвижно стоял у паланкинов Чжао Чи и Лю Кэхэ и дружелюбно смотрел на чиновников.
Фан Добин кашлянул.
— Ты же опасный преступник, как сбежал из тюрьмы Приказа великой справедливости?
Чжао Чи с Лю Кэхэ в изумлении уставились на Ли Ляньхуа. О том, что Бу Чэнхай задержал заклинателя Люи, знали многие, как же этот человек очутился тут?
— Я совершенствуюсь много лет, отточил своё мастерство заклинаний до небывалых высот. Всего лишь искусство раздвоения… — Ли Ляньхуа с серьёзным видом посмотрел на чиновников. — Не стоит и упоминания. — Он указал на тело Шан Синсина. — Господина Шана убили режущим оружием прямо на улице. Что же он сотворил, какого врага нажил, что кто-то расправился с ним в этом месте?
Чжао Чи и Лю Кэхэ покачали головами. Один сказал, что не виделся с Шан Синсином больше десяти лет, уже не близок с ним и не знает о его личных делах. Другой ответил, что до того, как их поселили во дворец Великой добродетели, вовсе не был знаком с Шан Синсином, и уж конечно, не ведает о его врагах.
Ли Ляньхуа внимательно осмотрел тело покойного.
— Скоро прибудет господин Бу, никуда не уходите. Господин Бу ясно разглядит даже осеннюю шерстинку и точно сумеет отыскать убийцу господина Шана.
— Вы-вы-вы… Вы… — дрожа, указал на него Чжао Чи.
— Господин Чжао, — поклонился ему Ли Ляньхуа.
— Вы-вы… Разве не вас… подозревают в убийстве господина Ли… — дрожащим голосом проговорил Чжао Чи. — Как вы здесь оказались? Неужели… Неужели и господина Шана… убили вы?
Ли Ляньхуа замер.
— Вы… — Лю Кэхэ попятился. — Вы сильный заклинатель, если и правда владеете искусством раздвоения, то убить господина Шана, не оставив следов… для вас возможно.
— А? — растерялся Ли Ляньхуа.
Чжао Чи от страха осел на землю.
— Вы-вы-вы… Вы наверняка воспользовались чёрным колдовством, чтобы убить господина Ли и господина Шана, может, вы и вовсе дух тигра в человеческом обличье, а дедушка Ван раскрыл ваше истинное лицо, потому вы его и загрызли во дворце Великой добродетели!
— Это… — Ли Ляньхуа как раз раздумывал, как бы объяснить, что хоть и в совершенстве владеет заклинаниями, но никакой не дух тигра в человеческом обличье, и не убивал ни господина Ли, ни господина Шана, но тут услышал приближающийся топот. Множество человек стремительно приближалось к ним — это мастера из императорского дворца выслеживали беглого преступника.