Ли Ляньхуа не стал зажигать лампу, в лунном свете осматривая изобилие книг, новых и старых, написанных красивым или уродливым почерком — прекрасным и стремительным, как струи водопада, или причудливым, где крупные знаки неожиданно сменялись мелкими. На многих томах лежала пыль. Он без колебаний приступил к делу, один за другим перебирая корешки.
Тусклое свечение луны и светом-то сложно было назвать, но пальцы Ли Ляньхуа оказались проворными, и в сжатые сроки он перебрал больше двухсот книг, из множества вытащив одну книжицу со слегка окрашенными страницами.
На обложке аккуратно переплетённой тетради красовались слова «Пагода блаженства», внутри густой тушью были нарисованы жемчуга, ракушки и птицы.
Это явно та самая, что Фан Добин обнаружил в своей комнате во дворце Великой добродетели, которая затем исчезла и появилась здесь. Ли Ляньхуа пролистал её, поразмыслив, вытащил восковую нить, которой были связаны листы, один сунул за пазуху, а потом снова ловко переплёл и вернул в шкаф.
Затем быстро отыскал перечень записей тридцать третьего года правления Жэньфу*, и среди них в самом деле обнаружились записи Ван Гуйланя.
Жэньфу — девиз правления “Содействие гуманности”.
Дедушка Ван в то время занимал высокое положение, поэтому его записи переплели очень изящно, обложку обтянули лазурным атласом. Он пролистал книгу, внутри и правда обнаружились «Ода яшмовому соку орхидей» и «Песня женственного цветка вечной юности», а кроме того, несколько редких шедевров вроде «Написано по высочайшему указу на банкете в честь вдовствующей императрицы» или «Вторя стихам о цветах сливы Чжан-шилана»*.
Шилан — должность заместителя или помощника шаншу.
Почерк Ван Гуйланя, чистый и элегантный, ничуть не уступал кисти знаменитых учёных. Ли Ляньхуа прочитал все его стихи и почесал голову — изначально он собирался запомнить их, но евнух Ван был весьма талантлив и сочинил немало стихов, многие из которых казались похожими, одних только посвящённых цветущим сливам, оказалось не меньше восемнадцати, и выучить их было бы непросто. Поразмыслив, он небрежно запихнул книгу за пазуху, поправил одежду и выскользнул наружу.
Глубокой ночью императорский дворец утопал во тьме, красные фонарики в галереях утратили краски. Среди шелестящей на ветру листвы между зданий пронеслась серая тень, сливаясь с покачивающимися тенями деревьев. Тень влетела в Башню высшей чистоты — дворцовую библиотеку, которая располагалась в уединённом месте, и охранялась не так уж тщательно. Через некоторое время тень выскользнула оттуда с маленьким, но на вид увесистым свёртком на спине — разумеется, этот человек украл из Башни высшей чистоты несколько книг.
Вором изящного* был, конечно же, Ли Ляньхуа.
Вор изящного — тот, кто ворует книги и предметы искусства.
Заполучив дворцовые хроники и записи Ван Гуйланя, он собирался немедленно перескочить через стену и обратиться в бегство. Но не успел он сделать и пары шагов от стены, как увидел среди деревьев человека в красном и с мечом на поясе, который наблюдал за ним с кривой усмешкой.
— О… — поспешно натянул улыбку Ли Ляньхуа. — Мир и правда тесен…
Опираясь на меч, человек в красном с интересом смотрел на него и внимательно разглядывал свёрток у него за спиной.
— Воришка, ты что, пришёл не только прочесть сочинения дедушки Вана, но и украсть старинные работы из башни Высшей чистоты, чтобы потом продать? Вот это наглость!
— Нет-нет, — поспешно замахав руками, отвечал Ли Ляньхуа с серьёзным видом. — Я правда пришёл почитать, вот только время позднее, лампы не горят, а столько книг за короткое время не прочтёшь. Я только одолжу их на время, а как прочитаю, непременно верну.
Лицо человека в красном окаменело.
— Как занимательно, впервые вижу вора, посмевшего обокрасть императорскую библиотеку. — Не продолжая разговор, он вытащил меч из ножен. — Сдавайся!
Обхватив руками свой свёрток, Ли Ляньхуа мотнул головой и побежал.
— Ни за что, у меня важное дело, я же сказал, что верну…
— Стой! — с криком погнался за ним человек в красном.
Затем раздался отчётливый свист, со всех сторон в ответ зазвучали свистки и голоса — очевидно, это спешили на зов дозорные.
Ли Ляньхуа досадливо охнул и побежал быстрее. Человек в красном не отставал от него, вот только воришка, хоть и двигался всё так же, оказался на три чи впереди. Через некоторое время стражник почувствовал, что что-то не так — его цингун уже был на пределе, а воришка всё равно держался в три чи от него, и даже как будто не напрягая сил.