— Исходя из твоих слов, во время строительства Пагоды блаженства кто-то из принимавших в нём участие заранее вынашивал замысел разрушить её. Но кто бы посмел? У кого достало дерзости пойти против императора Тайцзу!
— Ваше величество… В Пагоде блаженства хранятся редчайшие сокровища, — Фан Добин беспомощно посмотрел на императора. — Притом не одно-два, а целая груда сокровищ, даже сосчитать трудно, и любого из них хватит на всю жизнь. Сколько людей желали заполучить драгоценности из пагоды, но не могли? — отчётливо говорил он. — Если забрать хоть одно из них, приказные отыщут и убьют вора, причислив к серьёзным грабителям, поэтому нельзя унести что-то одно, нужно забрать всё сразу, создать впечатление, что Пагода блаженства исчезла, и все сокровища утеряны вместе с ней — тогда никто не станет допытываться, куда они подевались. Все будут обсуждать лишь одно: почему исчезла Пагода блаженства? Может, её построили слишком близко к желаниям Татхагаты, и он забрал её на Западные небеса? И так далее, и тому подобное.
— Ты говоришь о Лю Цюмине, который был надзирателем за строительством Пагоды блаженства? — Голос Хэнчжэна потяжелел. — Но Лю Цюмин был усердным и бережливым, он исчез вместе с Пагодой и больше не появлялся, и сокровищ с тех пор тоже не видели.
— Будь Лю Цюмин один, ему и правда не достало бы смелости присвоить все сокровища, — улыбнулся Фан Добин. — В этом деле у него был сообщник, притом этот человек пообещал ему большую выгоду и даже дал слово, что сумеет его защитить.
— Кто? — вырвалось у Хэнчжэна.
— Хуэй-гуйфэй, — раздельно произнёс Фан Добин. — Ваше величество, да будет вам известно, на дне колодца лежат останки двух человек, внизу есть тайная комната, подземным ходом связанная с дворцом Долгой жизни! Без одобрения надзирателя за строительством Пагоды блаженства и того, кто лично составлял её план, как под землёй могли возникнуть тайный ход и тайная комната? Там стоит кровать, а на кровати лежит скелет. Скелет мужчины, — добавил он.
Хэнчжэн в ужасе попятился.
— Что ты хочешь сказать?
— Что Хуэй-гуйфэй была в сговоре с Лю Цюмином. Она молчаливо одобряла его уловки при строительстве Пагоды блаженства, прикрывала его перед императором, содействовала ему в краже сокровищ, а Лю Цюмин помог ей построить тайную комнату, куда впоследствии прислал мужчину… — медленно говорил Фан Добин. — От которого женщина могла бы зачать ребёнка.
— Что ты сказал? — не сдержал крика Хэнчжэн. — Что ты сказал? Ты утверждаешь, что вдовствующая императрица Хуэй вступила… в незаконную связь с другим мужчиной… И тогда… тогда…
— Именно. Согласно дворцовым хроникам, у императора Тайцзу за всю жизнь было немало женщин, но ни одна из них не произвела на свет ребёнка. За исключением предыдущего императора, у него не было ни других сыновей, ни дочерей — вероятно, он вовсе не мог иметь детей. Так как же забеременела Хуэй-гуйфэй? — Он взглянул на Хэнчжэна. — Хуэй-гуйфэй жила во внутренних покоях дворца и не виделась с мужчинами. У неё не было другой возможности, кроме как встретить Лю Цюмина, который руководил строительством поблизости от дворца Долгой жизни. Раз Лю Цюмин хотел построить Пагоду блаженства, разумеется, он привозил рабочих и материалы, например, он мог найти мужчину, с которым Хуэй-гуйфэй делила зелёные сливы и бамбуковых лошадок* или которому дала клятву верности без согласия родителей, воспользовавшись случаем или другим способом, провести его на место строительства и спрятать в тайной комнате. Тогда беременность Хуэй-гуйфэй поддаётся объяснению.
Зелёные сливы, бамбуковые лошадки — о влюблённых, которые дружили с детства.
Хэнчжэн едва не потерял сознание, Фан Добин только что сказал, что он и его покойный отец вовсе не родня императору Тайцзу, а от крови какого-то неизвестного негодяя! Как он мог стерпеть такое?
— Ты… ты… — Он не мог отыскать выражения, чтобы описать этого изменника-юнца, слова застревали и клокотали в горле.