— «Снежного евнуха»? — вскричал Бай Цзянчунь. — И он ещё жив?
Человек в белом кивнул и передал ему кинжал.
Увидев розоватый кинжал, Бай Цзянчунь переменился в лице — разумеется, он признал «Персиковый цвет». После дела Кан Хуэйхэ, кинжал хранился в оружейной «Сотни рек», и кроме четверых «Фобибайши», никто не мог его унести.
— Бицю неожиданно атаковал со спины, и в самом деле убил «Снежного евнуха». Однако перед смертью тот успел ударить в ответ, чем принёс ему немало страданий. Вам не удалось вылечить его, потому что «Блеск тающего снега», особый удар истинной силой «Снежного евнуха», почти не поддаётся исцелению. Говорят, не поможет ничто, кроме «Цветка реки забвения».
— Вот оно как, — кивнул Цзи Ханьфо. — Вы прекрасно разобрались в деле Бицю, вот только нам неизвестно, кто вы на самом деле. В таких обстоятельствах, не соблаговолите ли раскрыть свою личность?
— Ну… — человек в белом слегка замялся.
— Позвольте спросить, где же вы взяли все представленные улики — одежду Ли Ляньхуа, огневое оружие, лежавшее под его телом, личную переписку Цзяо Лицяо с Юнь Бицю? — бесстрастно спросил Цзи Ханьфо. — Это ведь не подделка?
— Разумеется, нет, — вздохнул человек в белом и сорвал с себя вуаль.
Все уставились на него — человека с изящными чертами лица они знали как Ли Ляньхуа.
В толпе кто-то охнул и запрыгал с громкими криками:
— Мошенник! Мошенник, ты живой!
Ли Ляньхуа улыбнулся другу. Ши Вэньцзюэ застыл на месте — он ведь прекрасно знал своего приятеля, почему же сейчас казалось, что в новой одежде, с легендарным мечом в руке тот словно изменился. Он не мог сказать, в чём состояла перемена, но почувствовал пустоту в душе.
— Лжец, замечательно, что ты не погиб, — растерянно сказал он, — но зачем же ни с того ни с сего притворяться Ли Сянъи?
Едва прозвучали эти слова, во дворе наконец поднялся гомон. Те, кто встречал Ли Ляньхуа прежде, как Ван Чжун, Хэ Чжан, Лю Жуцзин и Лу Цзяньчи, будучи знакомы с этим человеком, совершенно не могли признать в нём Ли Сянъи.
Он никак не мог быть Ли Сянъи.
И всё же…
И всё же кое-что прояснилось — просто людям было невыносимо признать, что непревзойдённо великолепное прошлое могло скатиться до обыденности настоящего, и неважно, насколько знаком облик этого человека, он не мог быть Ли Сянъи.
— Кх-кхэ… — послышался слабый и усталый голос Юнь Бицю. — Глава ордена…
— Глава! — тут же вырвалось у Цзи Ханьфо.
— Глава! — вскрикнул следом Бай Цзянчунь.
— Дагэ! — крикнул Ши Шуй, который, пусть и был старше Ли Сянъи, привык звать его «старшим братом», потому что так чувствовал сердцем.
Ван Чжун с товарищами переглянулись и, взмахнув полами одежд, поклонились.
— Ван Чжун, Хэ Чжан и Лю Жуцзин из «Четырёх тигров с серебряными копьями» приветствуют главу ордена!
Лу Цзяньчи в ужасе попятился, Ши Вэньцзюэ растерянно оглядывался по сторонам, ученики «Сотни рек» склонились в приветствии.
— Цю Шаохэ, Цзэн Сяо, Ван Бу, Оуян Лун из «Сотни рек»… приветствуют главу ордена!
Цзи Ханьфо стремительно приблизился, несколько человек окружили Ли Ляньхуа и Юнь Бицю. Сердца переполняла радость, но лица искажались от нахлынувших чувств, и слова не шли в голову.
Ли Ляньхуа вздохнул и вытащил что-то из-за пазухи.
— Бицю.
Взгляд Юнь Бицю оставался безжизненным — совершив отравление лазурным ядом, он каждое мгновение желал умереть, двенадцать лет влачил жалкое существование и наконец уничтожил Цзяо Лицяо, увидел Ли Сянъи, небеса были щедры к нему, больше ничто не держало его в этой жизни, так зачем жить дальше?
В руке Ли Ляньхуа держал маленький голубовато-изумрудный цветок, сверкающий словно в росе — казалось, едва дотронешься, и он растает.
— Это?.. — Бай Цзянчунь выглядел потрясённым.
— Цветок реки забвения, — ответил Ли Ляньхуа и вложил цветок в ладонь Юнь Бицю. — За него следует благодарить Фу Хэнъяна из ордена «Сыгу».
— Фу Хэнъяна? — В потухшем взгляде Юнь Бицю наконец забрезжило удивление.
Ли Ляньхуа кивнул.
— Когда я спустился с пика Дуаньюнь, если бы Фу Хэнъян не протянул руку помощи, отыскать эти вещи в обгоревших руинах владений Цзяо Лицяо было бы так же трудно, как выловить иголку, упавшую в море.
В нескольких предложениях он объяснил, как они с Ди Фэйшэном разгромили камеры во дворце Одержимости и выпустили ходячих мертвецов, как затем Ди Фэйшэн перехватил Цзяо Лицяо, а он покинул её владения и вернулся на пик Дуаньюнь. Там он нашёл окровавленную одежду, забрал письма, однако не мог отыскать Вэньцзин, так что, когда у подножия всё закончилось, написал Фу Хэнъяну.