Но она не хотела переезжать так, чтобы это произошло незамеченным. Она хотела, чтобы мама знала об этом и плакала бы из-за того, что Лотта пустилась в путь. Поэтому она взяла бумагу и шариковую ручку и написала маме записку. Юнас научил ее писать печатными буквами и читать их. Это было очень трудно, но она справилась. И вот что она написала на бумажке:
Я ПИРИЕХАЛА ПАСМАТРИ В КАРЗИНКЕ ДЛЯ БУМАК
Это означало:
«Я переехала, посмотри в корзинке для бумаг».
— Мама прочитает и поймет, почему я переехала, — сказала Лотта.
И вот, взяв с собой Бамсе, она переехала. Переехала в чем была, одетая лишь в коротенькую майку и трусики, а на ногах у нее были туфли и чулки.
Сначала она завернула на кухню и выпила свое какао. Бутерброд с сыром она захватила с собой и съела его в прихожей.
Куда деваться Лотте
Переезжать, пожалуй, здорово, надо только знать — куда. Но Лотта этого не знала.
— Спрошу-ка тетушку Берг, нельзя ли мне жить у нее, — сказала Лотта.
И, перебросив Бамсе через забор, отделявший сад Нюманов от сада тетушки Берг, сама перелезла следом за ним. Увидев эту картину, Скотти, песик тетушки Берг, залаял, но Лотта не обратила на него внимания. Она вошла в дом тетушки Берг.
— Добрый день, — поздоровалась Лотта. — Могу ли я жить здесь?
— Добрый день, Лотта, — сказала тетушка Берг. — Я думала, ты живешь дома у мамы с папой!
— Да, но я думаю переехать, — ответила Лотта. — Я не уживаюсь с Нюманами.
— Вот как?! Да, тогда понятно, что ты собираешься переехать, — сказала тетушка Берг. — Но не надо ли тебе надеть на себя что-нибудь потеплее?
— У Нюманов мне не дают ни еды, ни платьев, — объяснила Лотта.
А тетушка Берг, к слову сказать, вязала джемпера, и кофточки, и шапочки, и варежки, и продавала их людям, которые сами вязать не умели. И тут — бац! — тетушка Берг подошла к комоду и вытащила оттуда белый джемпер, который надела Лотте через голову. Он был чуточку велик, и получилось что-то вроде маленького платьица для Лотты.
— Ну как? — спросила тетушка Берг.
— Ой, как красиво! — ответила Лотта. — И не щекочет, и не колется.
— Тогда хорошо! — обрадовалась тетушка Берг.
— Да, взаправду хорошо, — согласилась Лотта.
Затем, оглядевшись кругом, она спросила:
— А где можно поставить мою кроватку?
— С этим хуже, — сказала тетушка Берг. — Знаешь, Лотта, думаю, ты вряд ли сможешь жить у меня. Здесь нет места еще для одной кровати.
— Боже мой, — воскликнула Лотта. — Должна же я где-то жить!
Тетушка Берг немного подумала, а потом сказала:
— Мне кажется, тебе надо пожить совсем одной, Лотта.
— Но у меня ведь нет дома, — возразила Лотта.
— Ты можешь арендовать мой хлам-чердак, где хранится всякое старье, — сказала тетушка Берг.
В самой глубине сада тетушки Берг стоял старый сарай. Тетушка Берг хранила там свою косилку, и грабли, и лопату, и несколько мешков картошки, и несколько мешков с дровами, и всего понемножку… Над сараем высился чердак, где хранилась старая мебель и разная другая рухлядь. «Одно старое хламье», — говорила тетушка Берг. Поэтому она и называла этот чердак «хлам-чердак».
Юнас с Миа Марией и с Лоттой пытались иной раз подняться на хлам-чердак тетушки Берг, чтоб посмотреть вещи, которые там хранились. Но она всегда замечала их и кричала в окно:
— Нет, ни в коем случае! Туда вам нельзя!
А теперь вдруг тетушка Берг сама сказала, что Лотта может арендовать ее хлам-чердак… Угадайте, обрадовалась ли Лотта?
— Лучше этого я уже давно ничего не слышала, — сказала она. — Могу я сейчас же переехать туда?
— Пожалуй, сначала мы посмотрим, что там делается, — сказала тетушка Берг.
И вот Лотта и тетушка Берг поднялись на хлам-чердак. Тетушка Берг покачала головой при виде всей рухляди, которая там хранилась.
— Пожалуй, ты не сможешь жить в этом развале, Лотта?!
— Конечно, я, пожалуй, смогу, — возразила Лотта. — Здесь красиво и так тепло и чудесно.
— Почти чуточку слишком тепло и чудесно, — сказала тетушка Берг, открывая маленькое оконце, чтобы впустить свежий воздух.
Лотта тотчас подбежала к ней и выглянула в оконце.
— Посмотри, отсюда виден дом Нюманов, — сказала она.
— Да, — подтвердила тетушка Берг. — У них — у Нюманов — красивый дом и красивый сад.
Лотта показала язык дому желтого цвета, где жили Нюманы.
— Но я там больше никогда жить не буду, потому что я буду жить всю свою жизнь здесь.
На оконце висела коротенькая занавеска в красную клетку.
— Смотри, занавеска у меня уже есть, — сказала довольная Лотта, поглаживая занавеску, — теперь мне нужно только поставить мебель.