— Что ещё за цикл?
— О, пытаешься навёрстывать? Похвально, — усмехнулась Натали. — Игра древнее любой человеческой цивилизации. Недаром же она Извечная, верно? Но, как и у всего в этом мире, у неё должен быть конец. Нет ничего бесконечного. Рано или поздно, всему настаёт предел. Даже стремлению человека с убийству себе подобных. Даже стремлению человека к химере абсолютного могущества. И тогда цикл обновляется. С лица планеты стираются все цивилизации, сфера спящих пустеет, а вслед за ней и Лимб. Ты можешь представить себе тишину опустевшего Лимба, Константин?.. — напоровшись на дрожащий взгляд фанатички, я сглотнул. Натали меня пугала.
— Ты не пойдёшь за мной, — решительно выдал я и направился к выходу.
— Думаешь, тебе есть, что от меня таить? Зря. В твоём кармане лежат монеты. Я не удивлюсь, если ты до сих пор не знаешь, как они работают. У тебя же нет времени задать вопрос. Нужно бежать! А я знаю. И ещё я знаю, что Вотчина уже выслала отряд ликвидации.
— Куда?.. — обернулся я.
— Его зовут Багыт. Странное имя даже для алтайца.
— Алтай?!
— А что тебя так удивляет? Алтайские горы многими считаются колыбелью человечества. Неудивительно, что именно там появился прирождённый Улген. Там же есть очень любопытная пещера, известная как гробница “принцессы” Укока. Слышал про такую? Как управимся с прирождённым, непременно туда заглянем. Я настаиваю. Говорят, там до сих пор обитает очень древняя сущность, принадлежавшая самой принцессе.
Алтай… Пещера… Ничего не происходит просто так…
Две частицы пазла с грохотом сошлись в моей голове.
— Как зовут того безродного, из-за которого мы сейчас говорим?
Натали ответила не сразу. Сначала присмотрелась ко мне, как бы пытаясь понять, зачем мне это.
— Виктор. Его имя Виктор.
Глава 37
Неспроста над каждой кнопкой того нерасторопного лифта значились ещё пять цифр. Мы вынырнули, и я не сразу сообразил, что сталось с Сенной площадью, а когда сообразил — уставился на Натали.
— Тебе просто необходим поводырь, Константин, — почти с сожалением заверила она.
Мы оказались в Москве! Прямо напротив здания МИДа на Смоленской площади! Лифт, в который так спешил растолстевший Гарри, боясь опоздать на суд, был не просто лифтом. Он транспортировал ловчих между городами! В таком случае неудивительно, что сущность, чья сила использовалась для его передвижения, часто отдыхала…
Ночь поделила Москву на чёрное — беззвездное небо, и белое — искрящийся под светом фонарей снег. Было прохладно. И пусто как-то. Как после похорон, что ли…
— Здание Вотчины одно в Лимбе, — подошла Натали. В сфере спящих она выглядела ещё хуже. Так, словно бы её только что вытащили из газовой камеры где-нибудь в Освенциме. — Каждый этаж его — это культурный узел. Всего их, кажется, двадцать три, но обитаемых осталось девять, а Юдоль может доставить только к пяти.
— Юдоль?
— О, если и есть у вас, у русских, какая сущность действительно легендарная, так, чтоб на весь народ, то это Юдоль. Она и приводит в движение лифт. В том числе. Поговаривали, что с неё сама Вотчина началась и на ней держится. Чушь, конечно. У меня, как у начальника никому не нужного отдела, доступа к ней нет, так что я понятия не имею, как она выглядит. Самой интересно. Ладно. Время не на нашей стороне, как говорится. Иди за мной.
И она бодренько, уверенной походкой, зашагала прочь. Быстро переварив услышанное, я пошёл следом.
— Куда мы?
— В аэропорт, куда ж ещё. Или ты передумал? — она остановилась. — Мне всё равно. Тебя изучать я могу и прямо тут.
— Нет, не передумал. Я правильно понял, что культурные узлы — это города?
— Правильно.
— А какие ещё есть узлы? Ты сказала, что их…
— Доступных пять: Москва, Санкт-Петербург, Владикавказ, Новосибирск и Владивосток, — перебила Натали, а сама что-то уже разглядывала чуть ниже моего подбородка. — У тебя эта родинка с детства?
Она потянулась к моей шее, словно я был манекеном безмозглым, которому всё равно, или сынком её, и мамаше приспичило наслюнявленным пальцем стереть следы неаккуратного поедания шоколадки. Что-то щёлкнуло в голове, и я с размаху дал ей пятернёй по руке.
— Ай!.. — удивилась Натали, но тут же стянула перчатку и внимательно рассмотрела след от шлепка, попутно вслух констатируя, словно бы для аудиоконспекта. — Хм… Выраженного вреда не наблюдаю. Теорию воздействия на других ловчих по принципу “ловчий-спящий” отбросить.