Я догнал Виктора уже на выходе из отеля. Оказалось, он не шутил.
— Слышь, друг, — схватил он меня за руку. — Хочешь чтобы я начал тебе рассказать тут всё по порядку — вызывай такси, и давай вместе со мной в аэропорт. Уяснил? Только так, друг, только так. Я ни минуты лишней не хочу тут находиться, понял?
Спустя полчаса мы уже сидели в старенькой “Тойоте”, что везла нас обратно по той же дороге, которой мы прибыли на рассвете.
— Ну?
— Если ты намерен остаться — ты самоубийца, — заверил Виктор, постоянно вытирая с губ давно уже вытертую кровь. — Видел, что было с городом? Вот это будет с ним и в реальности. Только без червя с драконом.
Я вышел из себя.
— Почему?! Ты можешь объяснить всё по-порядку, или мне так и тащить из тебя по кусочку?! — мысль, что мне, возможно, придётся вернуться в Россию ни с чем, сработала похлеще пьезы в пороховом складе.
Виктор вонзил в меня сверло взгляда, но что-то пошло не так. Я бы сказал, что сверло то обломилось.
— Это были Духи родов.
— Я догадался, дальше давай, — тон, не терпящий пререканий — словно бы не я говорил.
— Это были Духи родов одной культуры, Костя. Монгольского рода Онго-отой и китайского Фуси. Культуры Триады.
— И что?
— А то, сука, что они не должны были драться! Не могли! Некому их… А ну, веди машину, кукла узкоглазая! — сорвался Виктор, когда водитель покосился на нас. — Это нереально! Быть этого не может! А было! Скоро тут всему придёт хана! Нихера не останется! Видел разрушения? Вот жди таких же и тут, в сфере спящих!.. Если не свалишь — пеняй только на себя. И, советую, не вздумай бегать по улицам с плакатом. Тебе никто не поверит. Максимум, упекут в дурку местную, где ты и утонешь благополучно. Давай со мной, Костя. Вместе на Сабэль выйдем, она ведь и тебе жизнь попортила. А отмеченный твой уже почти покойник, понял?
— Сколько есть времени?
— Не понял, значит… — натужно выдохнул Виктор и покусал щёку. — Хер с тобой. Мне-то какое дело!
— Времени сколько?!
— Ты на меня не шипи, щенок! — он схватил меня за грудки…
И я впервые увидел лихо в движении. Глазной провал посреди костяного лба раскрылся, оно метнулось неуловимо быстро, выставив хваткие лапищи, готовое заключить предавшего свой род в смертельных объятьях, но… Постамент не позволил ему. Бычий череп скалился голодно, а свист удушаемого заполнил храм целиком.
Будь в этот момент доступным его второй талант, Виктору бы не поздоровилось… Настолько я был решителен и зол.
Таксист даже денег не взял — газанул с места. Мы вошли в терминал молча. Только когда закончили все процедуры и купили билет в Армению — в Россию на сегодняшний день не осталось — Виктор более-менее успокоился. Выдохнул и я, больше на него не напирая.
— Слушай, мне особо дела-то нет, — примирительно начал он. — Я не собираюсь помирать раньше моей дорогой Сабэль. Ты можешь и остаться. Но… — Виктор опять кусал щёку, глядя куда-то в сторону. — Бля, когда проживёшь в шкуре ловчего пару-тройку десятков лет, не остаётся ничего сверхъестественного. Всякая жуть становится обыденной. И любой призрак — не призрак. Так?
Я на всякий случай кивнул, хоть и не разделял его убеждённости. В глазах Виктора больше не было стального блеска. Его целиком вытеснил страх. Будто он всё-таки увидел того призрака, что сумел его напугать.
— Но когда такое видишь… Монгольский Онго-отой и китайский Фуси… Червь пустыни и камышовый лун. Это ж наверняка жертвенный ритуал!.. Причём… с Истоками.
— Да что в них особенного-то?! Что тебя так пугает?!
— А то, Костя, — просипел он, глядя в глаза, — что оба эти рода были безвозвратно уничтожены много лет назад. У них даже прирождённых быть не может, не то что Духов!
Глава 12
— Хау мач? — спросил я, ежесекундно краснея за свой акцент, который от этого становился ещё очевиднее. — Зис э… — вспомнить как по-английски “рубашка” не удалось, и поэтому я просто потряс понравившейся вещицей.
Улыбка на сморщенном лице тайца была похожа на нечто среднее между рельефным зевом ракушки и расплывчатой мордой спящего на спине шарпея. Веки нависали над глазами так низко, что я даже не удержался, нагнулся и заглянул — не спит ли.
— Ту! Ту! — закивал он.
— Окей, — я вынул из кармана два доллара и сунул ему в коричневую ладошку. Рубашка была очень хороша. В такой и помирать не стыдно. Да и дед запросил селфи, а я не пойми в чём…