— Да жив, — не узнать Владимира было нельзя, — но только благодаря тебе, земеля!.. Не ты б — хрен бы Косте, а не больничная койка. Звериные у них тут законы, я те скажу!
— Русские на курорте своих не бросают, — пафосно заявил мой, очевидно, спаситель. — Рад, что обошлось. Ну, у меня дела. Если что — вот адрес. Как очапается — дуйте ко мне всей семьёй. У меня дом большой, на побережье прямо. Своим я всегда рад. Одичал я — с одними тайцами!
— Да мы раньше дунем, Андрюх!.. — пообещал неутомимый краснокожий. — Костяну ещё валяться тут с неделю!..
— Ну да… Жду, короче. Да и по травам алтайским как раз всё обсудим по-человечески, с коньячком. А то как-то наспех поговорили, нехорошо. Тема-то денежная. Они тут, в Тае, повёрнутые все на травах. Знаю о чём говорю — пять лет на этом острове безвылазно живу уже!
Голоса в коридоре стихли и послышались удаляющиеся тяжёлые шаги. Только что произошло нечто, чему я дать однозначное объяснение не мог. Я почувствовал, что секунду назад лишился чего-то несказанно важного, но в то же время неявного. Незримого и невесомого. Это как смысл жизни потерять. Как веру в бога утратить, которой у меня толком и не было никогда. И я бы понял в чём дело. Ещё б чуть-чуть, и догадался, наверняка! Но в палату вошёл Владимир.
— О-о-о… Земеля, ты как?..
— Тебе видней, — прохрипел я. — Я не вижу нихрена.
— А чё б ты видел, в этом наморднике-то? Не трогай! — скомандовал он тут же, едва я полез руками к лицу. — Врачица сказала, что это чтоб ты зрение не потерял. Говорит, ты бутором отравился. Чего хоть пил-то? Ром? Ром не бери никогда. Я в том году из туалета в отеле не вылезал из-за хренового рома.
Я всё же ощупал лицо. От осознания, что не вижу чисто по механическим причинам, стало значительно легче. Прет ведь так вот запросто не отпустил бы меня. Такая мерзкая сущность наверняка бы насолила напоследок…
— Вот я так и знал, что ты не пропустишь фестиваль на Пхукете! Надо было нас дождаться, мы-то никуда не собирались, чё б тебе Герка не наговорил у причала. Он такой, зём, он может. Ну, пацан, чё взять. Ему невдомёк, что мы с матерью тут уже третью неделю болтаемся потому, что лето впахиваем не разгибаясь. Что выходные у нас и отпуск — это, брат, одно и то же, и бывает один раз в год. Герка как жемчужинку своей Настюхе купил — всё. Отпуск у него закончился. Максималист хренов.
— Где он?
— Да вниз пошёл, за минералкой тебе. Воду тут пей только бутилированную. Особенно сейчас. Мы это, Костян, с Нинкой и Герой к Андрюхе поедем. Вот адрес, — он подошёл ближе и что-то положил на тумбочку рядом. — Ты как на ноги встанешь — к нам давай. Если б не он, я не знаю, куда нам деваться. Слышь, зём, ты напугал нас почище любой тамошней страхолюдины, ага! Так заорал, мы тебя с другого конца площади услышали! Больно, наверно, было. Понимаю. Мне вот как-то швеллер…
— Кто этот Андрюха-то? — перебил я, догадываясь на куда тот швеллер Владимиру угодил. — Твой знакомый? Да и где мы вообще?
— О-о-о, брат. Мы на том острове, где если надумаешь купить рубашку, придётся продать дачу.
— Ноготь Бога?
— Он, — ответил Владимир, довольный, видимо, что сюда попал. — А Андрюху я до твоего припадка не знал. Мы тебя как с горы спустили, в местную-то больничку, так и узнали, что у тебя ни страховки, ни денег. Один телефон да паспорта в мешочке.
— Карточка?.. — с вялой надеждой спросил я.
— Ага. Три. Не было, говорю ж. Так вот. Там мы его и встретили. Он нас на свою яхту — небольшая, но быстрая, что твой конь — да сюда. Тут оплатил тебе лечение. Неполное, но и по-скромному, я те скажу, цифра вышла ого-го! Говорю ему, ты, мол, конечно, молодец, но… Только ведь “спасибом” и отблагодарим тебя. А он: всё окейна. Мужик, мол, на кого-то из моей прошлой жизни так похож, так похож, аж зубы сводит. А на кого — не помню, хоть убей. Не смог пройти мимо, как заклинило. А оказалось, ещё и свои, русские. Вот бывает же, ты мне скажи?..
— Бывает… — рассеяно кивнул я, чувствуя непонятное опустошение.
— Ладно. Нинка внизу ждёт. Ща Герка тебе минералки притащит, и мы двинем на… — судя по всему, он прочитал название улицы. — Хрен выговоришь… К Андрюхе, короче. Я там тебе свой ватсап чиркнул, а то в прошлый раз разбежались как-то… Как выйдешь отсюда — пиши. Свидимся. Во, — опомнился он. — Давай я тебе хоть телик включу, а то скучно ж будет…
В палате стало тихо, если не считать бубнежа какого-то спортивного канала. Я наглаживал экран смартфона, придумывая способ связаться с дедом. Вслепую не сделаешь ничего. А снимать повязку пока боязно. Нет, лежать тут до полного выздоровления я не намеревался. Но хоть немного, хотя бы ещё пару часиков — надо. Остаться без зрения — приятного мало.