Я кивнул и пошёл вниз. Оставалось разве что вискаря нажраться, потому как дальнейшего пути я не видел. Не было его, дальнейшего пути. Вот что мне оставалось делать? Пытаться разговорить Андрея? Так он сам делал это за меня с завидным энтузиазмом. На моложавом лице прямо читалась мука от того, что ответ о нашем с ним знакомстве рядом, вот он — рукой подать, а не достать никак.
— Они полицию вызывают, говорю же, — дружески похлопал меня по плечу Андрей. Рука у него была неподъёмная, каменная. — Я когда тут землю брал, долго с гражданством мурыжили, мешали оформить. Потом и строить не давали всякие чудики. Тут, мол, дух какой-то обитает, представляешь? — посмеялся он не очень естественно. — Какой только херни не выдумают, лишь бы русским землю не продавать! И это я уже два года как был подданным королевства!
— А ты не веришь в это?
Андрей скосил на меня маленькие чёрные глазки, показательно усмехнулся и потёр подбородок-ледокол. Я заметил кое-что интересное в этом взгляде. Сомнение.
— Какая разница, во что я верю. Я может потому и тут, что не хочу больше ни верить ни во что, ни думать ни о чём, ни искать. Хватит. Родина? Флаг? Нахер всё! Виски, брат. Но, — он выставил палец, — только из проверенных источников.
— Угу, — рассеяно покивал я. — Правда в вине…
Мы прошли опасно близко от места, где шевелила отростками змеерыба, и я на всякий случай посторонился. Проверять, вынырнет ли она не особо хотелось. Андрей опять покосился на меня. И вдруг остановился.
— Знаешь, я раньше в мистику особо не верил. Но… — подбирая слова, он вдруг посмотрел на змеерыбу. Я готов был поклясться, что Андрей глянул прямо в остекленевшие глаза твари! — С недавних пор кажется, что тут правда обитает… что-то. Ладно, пойдём. Расскажу такую забористую хрень — не поверишь! Ты, кстати, как к травам относишься?.. После отравления самое то, поверь! Я медицинский в Питере заканчивал.
Мы устроились на террасе: хозяин дома с вискарём, я же осторожничал — пил некрепкий зелёный чай с теми самыми тайскими травами, о которых он говорил. Ежесекундно казалось, что это всё умело разыгранный спектакль, что ещё мгновение, и он прыгнет на меня и задушит, криво ухмыляясь. Я иногда перепроверял его, проваливаясь вглубь реальности, но натыкался лишь на пустой неосмысленный взгляд спящего. Делений жизненной энергии оставалось три, и я прекратил бессмысленные попытки его подловить.
— Мне иногда снится такая муть, — он отхлебнул виски. — Это если говорить про мистику. Мы же о мистике говорим? Вот. У тебя бывало ощущение, что внутри тебя есть что-то… есть кто-то… бля, как бы это…
— Посторонний?
— Во, — он ткнул в меня оттопыренным от стакана пальцем. — Точно.
— Было. Давно как-то, но было, да, — слепил на ходу я, затаив дыхание.
— А у меня такое постоянно. Во сне. Почти каждую ночь мне снится, что внутри меня какая-то холодная тварь. Ползает по нутру, скребётся о рёбра, щупает там всё какими-то отростками… Фу, сука… Но самое жуткое не это. Самое жуткое, Костя, это начало сна. То, как гадина эта во мне оказывается.
Я молчал. Ждал, пока он расскажет всё до конца, но тут ему позвонили. Андрей встал и принялся расхаживать по террасе, громогласно решая вопросы бизнеса, а я весь обернулся терпением, медленно поглощая чай. В эту минуту я целиком и полностью прочувствовал народную китайскую мудрость о том, что сидя у реки рано или поздно дождёшься проплывающих по ней трупов твоих врагов.
— Вот, смотри что читать стал, — Андрей отложил телефон и бросил передо мной на стол толстую потрёпаную книгу в мягком переплёте. Я взял её и прочёл вслух:
— “Осмысленные сновидения. Путь к прошлым и будущим жизням”. Автор Д. Нелин.
— Вот и скажи мне: разве может такое быть? Я ведь точно знаю тебя! Я даже знаю, что твоя жена художник! Но ни имени твоего я сам не вспомнил, ни места, где мы могли с тобой видеться. Я даже вижу свой портрет, а ни лица, ни имени художницы, — он помахал ладонью перед глазами, — темнота! Ну так же не бывает!
— Ты что-то про сон… — перебил я, не находя себе места от злости.
— Да… Засыпая, я вижу её сколько себя помню. Женщину. Красивую, но… холодную какую-то. Почти каждую ночь она протягивает мне вискарь. Плюёт туда и протягивает, — он поболтал бокал слишком сильно, выплеснув часть на пол. — А я и отказаться-то не могу. Знаю же, что будет дальше, а ничего не сделать. Отпиваю и…