Кем она была, эта Нонго? И одно ли она лицо с женой нашего деда? Она наверняка принадлежала к какому-то роду Триады, а этот змеезнак — его символ. Как пить дать. И, получается, род за неё мстит… Так что ли?.. Допустим, хотя даже Андрей сказал, что после казни она как бы переродилась маленькой девочкой под той самой скалой. Скорее всего, она жива-живёхонька, и руководит всем этим смертоубийством. Хорошая же у неё сущность, это ж почти бессмертие!.. Она ведь шипела на Андрея в телефон на Литейном. Она его Каа. Тогда почему Ноготь Бога ушёл под воду? Почему родной Тай и фиг знает где вообще расположенный Санкт-Петербург выбраны местами сражения восставших Духов? Какая между ними связь?
Дед. Партиарх рода Велес легко мог быть связью. Почему нет? А если так, то и Нонго была той самой, его единственной. Матерью девочки выродка, которую… Стоп.
Девочка… Выродок, за которую погиб весь мой род. Может, дело в ней?.. Может, это всё месть тем, кто убил её?
Неужели это из-за неё столько человеческих жертв? Да когда — спустя сотню лет! Но почему нет?.. Только вот, если ни с того ни с сего появившаяся после стольких лет мать вдруг начала мстить, то причём тут люди, ни в чём не повинные спящие? Или ловчие не считаются с такой мелочью? Вряд ли. Спящие для нас — батарейки. Без них ни один талант невозможно использовать.
С другой стороны, в том-то и могла скрываться подоплёка. В ослаблении определённых родов, чтобы было проще нанести удар. Я поёжился, подумав что случившееся ещё могло быть и не основным ударом вовсе…
Эх, был бы сейчас смартфон… Хотя, да и был бы, толку-то. Это ж не Аэрофлот, тут вай-фай не раздают.
Смертельно хотелось курить, но присматривавший за нами ди-джей запрещал. Ди-джеем я про себя прозвал офицера, что сидел за громоздким пультом или чем-то подобным почти у самой кабины пилотов, и был в больших таких наушниках с оттопыренным микрофоном. Он смотрел на нас как-то холодно-участливо, отстранённо-сочувствующе. Сколько он видел вот таких поникших кудрявых голов за свою службу?
Стоило надеяться, что до деда мы доберёмся быстрее, чем вотчинники — до нас. Я не был уверен, что поступаю правильно, так как и сам был как бы вне закона для ловчих России, ведь они соблюдали какое-то там соглашение относительно пробудившихся прирождённых. Но ничего лучше, чем отправиться прямиком к деду, придумать не получалось. Сейчас нельзя просто взять да и отпустить пацана к родным, которые наверняка у него есть. Дядьки там, тётки. Деды-бабки в конце концов. Хотя бы потому, что теперь он не совсем обычный человек. Он даже пробудившимся был не обычным. Много ли среди нам подобных Истоков? Я не знал. Но почему-то думалось, что нет, не много. И что Геру наверняка захотят заиметь всякие там Лиги. Если уж я заинтересовал их.
Ох, не надо было жать холодную руку Ганса. Это ж не шарашкина конторка, вождение их за нос добром вряд ли кончится… Да только поздно пить боржоми…
Ладно. Прорвёмся.
Жизненная сила давно восполнилась, и я позволил себе прочесать полутёмное нутро самолёта взглядом сквозь замедленную реальность. И был в этом какой-то особый… цинизм, что ли. В том, как перепуганные и уставшие люди, многие из которых только что потеряли близких и среди которых я находился в полной мере, был одним из них, вдруг разом становились безмозглыми куклами с пустыми лицами и неосмысленными взглядами.
С нами не было ни ловчих, ни сущностей, что несколько удивляло. Столько горя… Столько боли сконцентрировалось внутри нашего борта, а ни один человек не пробудился. Честно, я ждал, что увижу как минимум половину осмысленных взглядов глубже сферы спящих.
Я выдохнул и попытался уснуть, но ничего не вышло. Голова гудела в унисон двигателям Ил-76, полная разнородных мыслей и догадок, как самолёт — людей. Да ещё эта чёртова слюна! Рыбина, если присмотреться, сама испускала из беззубой пасти что-то наподобие слюны, только блестящее, слюдяное и почти сразу растворяющееся в дымку.
Ганс говорил что-то о надвигающейся войне. Возможно, он имел в виду как раз то, что сейчас и начиналось. Один род выступит против нескольких, а то и против целых культур. У меня, правда, сложилось впечатление, что речь шла конкретно о России, о её “охотничьих угодьях”. И о слабости Вотчины. Но я ведь мог и не видеть цельности картины. Почти наверняка не видел, если быть точнее.
Вдобавок этот старикан с передвижной лавки, через которого вещало… блин, даже не сформулируешь сходу, что это было-то. Единственное, что отчётливо бросалось в глаза, так это шипение, с которым тот говорил. Змеиное, чтоб меня.