Брок глубоко вдохнул. Посмотрел на луну — белую, безучастную, с едва заметными тёмными пятнами. Потом выдохнул и перевёл взгляд на бледное, со страшной рваной раной на боку, искалеченное тело Джека. Напрягся, меняя челюсти. Костница над зубами привычно заныла, нестерпимо захотелось почесать удлиннившиеся клыки о деревянное полено. Брок поморщился от обжёгшего шею обруча и тут же забыл про боль — ни шея, ни порванное бедро, ни оцарапанная рука не имели сейчас значения. Он наклонился и припал к ручейку крови на боку, принялся лакать широким, чужим языком. Кровь. Джекова кровь была сладко-солёная и пряная, будто высохшая на солнце летняя полынь. Она словно сама текла в глотку, она туманила разум, вызывала желание не отрываться. Вызывала забытое, усмирённое желание вылакать всё до последней капли. Брок встряхнулся, обрывая свои же шальные мысли, вернулся в сознание. Кровь Джека дошла до желудка, улеглась внутри приятной теплотой. Он набрал в рот ещё и, отстранившись, стал перекатывать меж зубами и языком, смешивая с обильно выделяющейся слюной. Наклонился над раной снова и медленной, тягучей струйкой начал выпускать смешанную со слюной кровь изо рта — прямо на оголённые внутренности, в самую середину кровоточащего месива. Джек вздрогнул и тихо застонал. Брок знал, что сейчас будет печь страшно. Все внутренности точно в огонь кинут. Он был уверен и в том, что Джек справится. Его Джек воин — он точно выдержит это. Выплюнув в рану последние капли, свёл рваные края ладонями и глянул на Гай:
— Держи крепко. Сейчас начнётся. И ничего не бойся. Он не опасен.
Гай кивнула и неуверенно положила свои узкие ладони взамен широких ладоней Брока. Прижала сильнее, сводя кровоточащие края. Брок рывками освободился от рубахи, свернул в несколько раз и сунул Гай.
— Вот. Положи на рану. Лучше будет.
Джек захрипел и выгнулся. Словно все мышцы напряглись до предела, а кости решили вывернуться наружу.
— Брок, — прошептала Гай испуганно. — Брок, он…
— Ничего не бойся, — прошептал он в ответ. — Держи крепче. Ты справишься.
Тело Джека выгнуло снова, а потом скрутило. Он застонал, грудь заходила чаще. Кости стали меняться, кисти раздались в широкие лапы, из-под кожи полезла шерсть. Зрелище было страшное, жуткое, и Брок сам не знал, зачем вынудил Гай помогать. Почему-то это было важно. Вожак стаи, сидящий на цепи внутри него, удовлетворённо ворчал. Гай дрожала вся. Под её руками Джек превращался в волка. Рана затягивалась на глазах, пока не остался только неровный шрам, тут же спрятавшийся за выросшей поверх шерстью. Брок смотрел на получавшегося из Джека волка завороженно. Он оказался обычной масти, тёмно-серый с каким-то нежным, палевым брюхом. На голове между ушами, там, где у Джека серебрилась седая прядь, было светлое пятно. Брок улыбнулся. Гай сидела рядом, сжимая в руках ставшую ненужной окровавленную рубаху.
— Невероятно, — прошептала она. — Боги…
Волк, вытянувшийся на пропахшей Броком насквозь стёганке, дышал размеренно и спокойно. Он спал. Брок присел около морды и ласково погладил лобастую голову, почесал за большими мохнатыми ушами.
Потом поднялся, отошёл к своей кобыле, снял с седла шубу и накинул её на плечи Гай.
— Побудь с ним. И не забудь надеть цепь чуть позже. Никто не должен…
— Я поняла, — кивнула Гай. Под весом волчьего полушубка она словно успокоилась. — Иди. Ты нужен там.
Брок кивнул и, как был, голый по пояс, снова нырнул в кривой лаз ущелья.
****
На круглой природной площадке, заваленной мёртвыми тушами выродков и телами людей, всё было кончено. Хмуро вытирал лезвия о какую-то замызганную тряпицу Лех. Ворон сидел на валуне рядом и смотрел в сторону. Брок проследил за взглядом. Там, за колонной, держа голову огромного светлого волка на своих коленях, сидел Бак. Другой волк с разорванной глоткой лежал изломанной тушей у подножья каменного трона. Брок вздохнул и подошёл ближе к ним.
— Живой? — только и спросил он.
Бак поднял на него больные потемневшие глаза. Губы его, сжатые в белую линию, не шевельнулись. Он устало кивнул.
— Вот и славно, — выдохнул Брок с облегчением. — Нужно убираться отсюда.
Он присел рядом с тяжело дышащим окровавленным волком, наклонился ближе к морде и прошептал в самое ухо, так, чтобы никто больше не услышал:
— Ты молодец. Хвалю. А теперь кончай придуриваться и оборачивайся обратно. Пора уходить.
Волк заворчал. Отвернулся и уткнулся носом в живот Баку. Брок покачал головой, встал с колен и направился к трону. Пошарил глазами — сидят, дрожат. Боятся его. Он подхватил первые попавшиеся под руки шубы и пошёл к женщинам.
— Давайте, милые, всё закончилось. Вылезайте оттуда. Отвезём вас до жилья. Хватит трястись.
Он тянул к ним руки, пока не понял, что это было ошибкой. Как только он чуть отошёл в сторону, младшая, девчушка с воспалённым шрамом через всю шею, полезла первой. Младенец на руках второй спал, засунув в рот большой палец. Рубаха на груди его матери вымокла от проступившего молока, пора было кормить. Брок накинул на обеих шубы и отвернулся. Качнул головой — мол, идите за мной, — и двинулся в сторону лаза.
— Цел? — спросил он у Леха, кода поравнялся с ним. Тот кивнул в ответ. — Поджечь бы здесь всё, — протянул Брок задумчиво. Кое-где ещё валялись догорающие факелы, которые Лех раскидал по углам в самом начале.
— Всё не выйдет, — устало помотал головой Лех. — Факелов больше не осталось.
— Тогда чёрт с ним. Помоги им, — он кивнул на женщин, — дойти до лошадей, и ждите меня.
— Где Джек? — обеспокоенно спросил Лех, нахмурившись.
— Его здорово подрали и приложили по голове. Потерял сознание. Я вынес его к лошадям. Гай сидит с ним.
Лех кивнул, но было видно — озадачился. Впрочем, он встал с камня и, посмотрев на жмущихся друг к другу женщин, пошёл к ущелью на выход. Ворон двинулся следом замыкающим.
Силы были на исходе. Горела под обручем шея, ныло подранное бедро. Хотелось наесться непрожаренного мяса и завалиться спать. Вокруг высились трупы выродков. Некоторые из них были покрошены буквально на мелкие куски. Брок бы не решился предположить, сколько химер было в стае. Много. Очень много. На каждого из них наверняка по десятку, а то и больше. Он вздохнул и вернулся к колонне. Стеф уже в человеческом обличье медленно натягивал вещи на плохо слушающееся грязное тело.
— Я должен вырвать ему сердце, — сказал Брок, когда подошёл на расстояние шага. — Или ты сам можешь сделать это. Я должен видеть.
— Нет, — помотал головой Стеф. Он ещё явно был не в себе. — Нет… я не смогу.
Брок кивнул и отвернулся. У каменного трона лежало принявшее человеческий вид тело. Бывший сумасшедший был весь грязный и израненный. Мёртвый. Ему уже не хватило сил залечить повреждения. Брок осел рядом на колени, напрягся, меняя правую кисть, удлиняя когти. Перевернул тело на спину, схватившись за плечо.
Александр — кажется, так его звали — был красив. Той же чистой, спокойной красотой, что и Стеф. Порода угадывалась на раз. Его глаза были закрыты, развороченное горло раскрывалось алым цветком под упрямым, волевым подбородком. Светлые соломенные волосы свалялись. Щека была наискось подрана до самой кости. Ему здорово досталось. Брок вздохнул. Сложил кисть, отвёл локоть назад. Крепко напряг пальцы и, примерившись, вломился между рёбер, нащупывая ещё тёплое, скользкое сердце. Ухватил крепче и потащил наружу, ломая кости, отрывая от жил. Вызволил из тесноты тела на волю, взвесил на вымазанной алым ладони. А потом брезгливо откинул в сторону, в тень камней.
Всё. Был истинный — и не стало. Была у него стая, и вышла вся. Был сын, да где теперь он? Мальчишка, тоже сражавшийся волком, лежал поодаль. Он попался Ворону, и тот не слишком с ним церемонился.