— В канцелярии не одобрят, — заметил Мугал.
— Я не позволю им… Не знаю… Какой смысл? Они добились чего хотели. Всё! Точка на этом! — вскричал Клод.
Паук поражался. Он впервые видел брата в таком состоянии. Сохраняя здравость рассудка, Мугал понимал, насколько опрометчив этот поступок, но не останавливал. В чем-то он был согласен с тем, что необходимо твердо ставить точку в конце, а не тянуть, выжимая какие-то скудные мысли. Ведь время, что его удавка, безжалостно сдавило горло «Белым Волкам» и орден почил, в последний раз сверкнув стершимися клыками.
Глава 7
«Прошлое, которое не покинуло настоящее»
Окулюс Берс, говоря о Старой БашнеСнадобье, что прислужники некроманта дали Карнажу, явно не располагало к дальним путешествиям, когда большую часть дня проводишь в седле. Но полукровке не приходилось выбирать. Боль в лопатках нарастала и становилась нестерпимой, а эликсир неплохо успокаивал те два незримых безжалостных тупых ножа, которыми словно кто-то ворочал в спине, прогоняя прочь сон и аппетит. «Ловец удачи» с содроганием представлял себе, чтобы с ним сталось если бы не снадобье.
Слова горбуна о забытье, в котором растворялась боль, оказались правдивы и полукровка постоянно пребывал в состоянии полусна. Ночью измученное сознание рисовало в беспокойных снах причудливые картины, перемешивая прошлое и предполагаемое Фениксом будущее, до неузнаваемости искажая и первое и второе. Но с каждым новым рассветом Карнаж поднимался, до хруста сжав зубы выпрямлялся и вскакивал в седло, продолжая путь. По его расчетам в запасе оставалось меньше недели.
«Ловец удачи» решил было вести счет дней по тому, как убывал эликсир в сосуде, однако вскоре обнаружил, что и это бесполезно, так как горбун расщедрился до такой степени, что вручил ему снадобье с изрядным запасом, явно позволявшим угробить еще не одного полукровку ран'дьянца со схожими трудностями. Несомненным оставалось одно: чем раньше он, Карнаж, достигнет руин подземного города вампиров, тем лучше. Оттуда до Старой Башни, находившейся где-то поблизости, было рукой подать.
С некоторых пор Феникса неотступно преследовало ощущение того, что кто-то преследует его. Многие полукровки обладали неплохими задатками сверхъестественного чутья. Так утверждали многие из числа уважаемых магов, которые полагали, что смешение крови иногда выдает на поверхность старые знания и возможности, что были утеряны со временем теми народами, чьими отпрысками являлись полукровки. Правда, дальше теории дело пошло не у всех. Тем не менее, по роду своей деятельности, Карнажу неоднократно приходилось слышать в свой адрес такие предположения от довольных результатом его работы заказчиков, полагавших свои желания в той или иной степени невыполнимыми. Но Феникс, все же, отринул мистическую подоплеку и списал предчувствие на то, что выбрался в безлюдную местность, оставив редкие крестьянские деревушки позади. Дальше по пути следования, насколько он знал феларские карты, поселений более не предвиделось, отчего снадобье, видимо, обострило чувство одиночества до той степени, когда начинает мерещиться всякая чертовщина.
Едва на болота спустились сумерки, Карнаж остановился на ночлег в оказавшемся на его пути небольшом домике посреди трясины. Строение помещалось на островке и было давно покинуто людьми, оставив путникам лишь стены да дырявую крышу. Те, кто ночевали здесь, хоть и трудно было представить, чтобы кого-нибудь занесло в эти дебри феларского королевства, кое-как приладили дверь и снабдили ее засовом, едва ли не более крепким чем она сама. В развалившейся печи имелось немного дров, а на полу валялась куча гнилой соломы. Полукровка постелил плащ и с наслаждением растянулся на ней, постепенно согреваясь от разведенного в печи огня. На Феникса начал наваливаться какой-то тяжелый смутный сон, где мелькали знакомые лица, проносились какие-то события, освобожденные из заточения памяти. Проваливаясь в это забытье, «ловец удачи» подумал, что тот, кто разрабатывал принципы действия заклятий и предметов, наделенных свойствами вскрывать чужие воспоминания, наверняка страдал от жуткой бессонницы…
Темные коридоры старого замка. Череда факелов на стенах проносившихся мимо. Торопливые шаги. Громкое дыхание эхом отдавалось в стенах коридора.
Полукровка спешил. Запыхавшийся он вышел в круглый зал, где у нескольких столов, расставленных меж колонн, что поддерживали высокий купол, среди сияния многочисленных свечей стояла фигура в красной мантии старого покроя.
Его консерватизм вызывал усмешки при дворе, а его идеи, излагаемые уверенно и страстно, переводили эти усмешки в широкие улыбки, однако могущество не давало вырваться смеху. Таков был Рэйтц из Красных Башен, последний архимаг стихии Огня, последователя ордена и культа, и всего того, что было связано с прежним владыкой могущественного артефакта, пурпурного кристалла, магистра Огнара.
— Наконец ты прибыл. Принес что требовалось? — прозвучало эхо под куполом.
Взгляд карих глаз навыкате скользнул по «ловцу удачи».
— Да.
— Ты опоздал!
— Я предупреждал вас, что это будет непросто, и выполнить работу в те сроки, которые вы означили, невозможно.
— Грязные дела надо творить быстро, пока не подпалили хвост не так ли? Ты не слишком расторопен для того, кто дорожит своей шкурой.
— Проклятье! Мэтр, больше никто бы не взялся за ту работу, которую вы предлагали за те жалкие гроши, что несоизмеримы с риском.
— Велико ли дело отловить рогатую лошадь и лишить уродства, которым наградила ее природа? Не смеши меня полукровка.
Эхо разнесло под сводами громкий искусственный смех.
После падения ордена Рэйтц любил вот так напоказ осмеять любого, кто не мог тягаться с ним в знаниях и почитал, что оказывает особую честь, если подобное веселье обращено на того, кто и вовсе ничего не смыслил в практике магических наук.
— Смею напомнить вам, что «рогатая лошадь», о которой вы говорите — это единорог. То бишь тварь, втрое сильнее любого самого крепкого скакуна, что сыщется в феларском королевстве. Природа щедро наградила свое творение, и оно способно разбивать любое заклятие в добрых пятидесяти ярдах вокруг себя, а также отражать направленную в него магию своим пресловутым рогом.
— Не стоит набивать себе цену. Ты добыл. Ты опоздал. Получи половину и проваливай! Не испытывай мое терпение, «ловец удачи», в этот раз она тебе изменила. Тем паче ты сделал только половину работы, как я полагаю. Ведь я сообщил о том, что непорочная дева способна приручить это животное. Я снабдил письмом к той, которая мне многим обязана. Она должна была существенно помочь.
— Видимо, единорог посчитал ее недостаточно девственной, отчего пригвоздил к ближайшему дереву, и под истошные вопли этой «непорочной девы» я отсекал рог, попутно стряхивая с него вываливающиеся кишки!
В глазах Рэйтца сверкнула молния. Он не привык чтобы ему перечили. И кто?! Простой головорез-наемник, коих везде было как грязи.
— Наверняка ты показал довольно много прыти, когда удирали с этим рогом?
— Я едва уцелел!
— Поздравляю! Так отдай, наконец, то, что принадлежит мне по праву.
— Надеюсь, вы ответите мне тем же?
— Я же сказал половину!!!
— Тогда у вас нет права на то, что я принес. Сделка есть сделка.
— Вот значит как? — смех архимага снова разнесся под сводами, — Так мы сейчас проверим, стоит ли твоя прыть такой оплаты!
Карнаж не стал ждать и бросился прочь, обратно по коридору. Наивно было полагать, что маг забудет их давнюю встречу в Швигебурге и станет долго терпеть того, кто когда-то нанес ему в плечо удар кинжалом.
Факелы на стенах разрывались у «ловца удачи» за спиной, обливая стены и пол жидким пламенем. Каменная кладка затряслась от нагнетания той магической силы, что клешнями вцепилась в горло полукровки, не давая вздохнуть.