— Какого черта здесь происходит?! — крикнул Тард.
— А это кстати, — Эйлт окинул взглядом собравшихся наемников, — Теперь у нас гораздо больше шансов против головорезов Кобры, а его самого… Смог бы убить Карнаж.
— Кобры? — нахмурился Бритва, — Этот подонок-островитянин еще в городе?
— Да, и его банда живет припеваючи. Я же говорю резня будет. Это вам не драконов лупить всей кучей на одного.
— Много ты понимаешь! — зло сплюнул на пол Гортт.
— А это мы посмотрим, гном! — Эйлт склонился к гному и злорадно ухмыльнулся, — Когда люди Кобры пустят твою бороду на мочало и пикнуть не успеешь! Молись своему Основателю, чтобы я был прав и Феникс о нас вспомнил, иначе парней своих хоронить устанете! Думаешь, я просто так хотел сначала его из тюрьмы вызволить, а потом спасать честь этой вашей Нэй?
— Завались оба! — не выдержал Тард, — Мы все поняли, вор. Веди.
Бритва обернулся к наемникам, у которых при известии о таком противнике как Кобра враз поубавилось решимости:
— Что приуныли, братва?! Я вас на драконов вел, а не эту кашу расхлебывать. Никого после трусом не назову, сам не рад с бандой Кобры драться, да и обоз постеречь кому-то надо, пока мы дела делать будем.
Около трети наемников отставили оружие и сели за столы, скрипя зубами от злости. Они были уже не молоды и на своем веку успели славно повоевать. Многие оказались бывшими солдатами, которые в составе феларского корпуса бились на границе Истании и Ларона, откуда и задолжали драконам, что прилетели на помощь белым эльфам и пожгли немало людских сотен. Наемникам, разумеется, было хорошо известно, как сражались островитяне и то, что далеко не все обитатели Материка оказывались способны противостоять их мудреным и, порой, совершенно диким техникам боя.
— Спасибо, братцы, — Тард поклонился перед всеми, — Что без дураков порешили.
В маленькой комнате второго этажа полуразвалившегося дома на углу улиц западного квартала горела одинокая свеча. Ее неверное пламя билось под порывами сквозняков из щелей в посеревших от времени досках, отражаясь в больших черных глазах на противоположном краю маленькой комнатушки, которые, не моргая, созерцали пламя. У окна, наклонив спинкой к стене хлипкий скрипучий стул, сидела неясная тень, взвалив ноги на обломок скамьи, разваленной кем-то надвое и так и оставленной на полу.
По соседству, за толстой каменной стеной, у которой располагалось единственное довольно большое окно в комнате, доносился гул голосов и клацанье посуды. Там хозяйствовали халфлинги, которые обустроили соседнее с разрушенным домом строение, использовав довольно прочную несущую стену уцелевшей части дома, где располагалась эта комнатка. Вторая же половина давно обрушилась и лишь каким-то чудом за ней не последовали остальные перекрытия и местами обгоревшие балки, примыкающие к заведению халфлингов.
Карнаж с силой втянул остатки лангвальдского чая из сферической глиняной кружки через серебряную трубочку, отдавая должное хозяину, который не только достойным образом заботился об этом укрытии, не давая до конца развалиться, но и так же достойно потчевали тех, кто им пользовался.
Кувшин с горячей водой стоял на подоконнике, накрытый тряпкой, пуская через маленькие дырочки в ткани густой пар, беспокоящий владельца паутины, сплетенной в верхнем углу окна. Протянув руку за кувшином Феникс сморщился от боли, отдавшейся в спине памятью о побоях стражи у эшафота. Пущенные в ход полукровкой разогревающие мази еще не скоро подействуют, а времени оставалось очень мало. Доливая горячей воды в лангвальдский чай, Феникс вздрогнул от раската грома где-то вдалеке.
По комнате пронесся мощный поток воздуха, едва не потушив свечу возле двери.
Карнажу постоянно не хватало времени и многое от этого получалось не так, как ему хотелось. Вот и теперь, словно в подтверждение слов Хроноса… Не так «ловец удачи» представлял себе, что расквитается с Роксаной. Видимо, в этом была виновна самоуверенность, появившаяся с тех пор, как полукровка отправил на тот свет старика Шрама, расплатившись сполна и именно так, как того хотелось. Конечно, было проще раздобыть самострел и пустить чернокнижнику болт меж лопаток, однако тогда бы тот умер в счастливом неведении. Так не годилось. Ведь хорошо принимает вызов судьбы тот, кто готов пойти на любые средства для достижения цели. Именно так учил Киракава, и именно так выходило в нелегком ремесле «ловца удачи». Феникс не раз ругал себя за то, что вот так, в открытую, появился в Шаргарде. Не озаботился хоть какими-то мерами предосторожности, за что чуть не поплатился жизнью. И ведь хорошо знал нравы, что царили в феларской столице после войны, но…