Гном с ревом раненного зверя поймал и держал лезвие меча накинувшегося главаря, зажав на изгиб топора. Кобра яростно вывернул оружие, толкнул Гортта к стене, повернув того боком. Гном подмял под себя Нэй и, не выпуская клинка противника, стонал под жестокими ударами сложившихся в стальной кулак пальцев левой руки противника, нещадно бивших стойкого защитника в лицо, по ребрам, по плечу. Эльфка отчаянно закричала, видя, как от ударов ухает Гортт, сжав зубы и истекая кровью, что лилась ей на руки и грудь.
Не удалось. Кобра бессильно всадил когти в эту живую стену, что загородила от него единственную возможность спастись. Гном упал на колени, выронив топор и схватил Нэй в охапку слабеющими руками.
В этот момент Карнаж налетел сзади с яростным криком, и отбросил Кобру, ухватив того за волосы. Вдогонку броску сверкнул меч. Послышался звон падающих на пол когтей вместе с пальцами и глухой вой. Главарь с ужасом посмотрел на беспалую левую кисть и в его глазах загорелось дикое пламя безумия. С хрустом сжав зубы, он ринулся в контратаку.
Эльфка высвободила голову из-за плеча повалившегося на нее гнома и, не моргая, наблюдала за пляской смерти двух убийц. Нэй проклинала свое зрение, которое позволило ей увидеть все это зрелище, что приковывало взгляд и не позволяло сомкнуть веки. Эти дикие удары, крики, ни на что не похожее искусство, жестокое до отказа рассудка понимать смысл такого способа сражаться. И Карнаж, словно чужой, страшный, с искаженным яростью бледным, словно у самой смерти, лицом. Он двигался с такой скоростью, что в пору было пожалеть Кобру, который начинал сдавать, особенно после удара коленом в висок и опрокидывающего продолжения вторым коленом в грудь…
Еще и основанием рукояти в лицо! Зачем так?! Эльфка обхватила голову руками.
— Что?! — главарь кашлянул, потом снова, сопроводив гортанным хрипом, и приложил руку к губам, — Нет!
На пальцах осталась густая мокрота вперемешку с кровь.
Кобра замотал головой. Темнота сгущалась и плыла перед затуманенным взором. Между ним и окном стоял, тяжело дыша, Феникс.
Как тяжело дышит… Сейчас бы еще толику сил, чтобы добить этого проклятого полукровку, который наверняка не рассчитал и принял слишком много снадобий в надежде на короткий бой. Не вышло. Но «ловец удачи» все равно останется жив. Правда, придется ждать и мучаться, пока организм сам очистится от той дряни, которой он себя накачал. Однако Кобра знал, что не увидит этого. Тянуть время было бесполезно. Его противник предусмотрел все — клинок оказался отравлен.
— Да это яд, — подтвердил догадку главаря банды «ловец удачи».
— Я… буду ждать тебя в Бездне. И там… на глазах наших учителей, мы сойдемся в последней битве! — Кобра бросился в безнадежную атаку.
Клинки застонали. Карнаж рванул вниз, в сторону. Кобра не удержал и лезвие полукровки вырвалось, рубанув в кисть снизу, потом скользнуло под квадратную гарду и выбило оружие из ослабших пальцев. Меч Кобры со свистом вылетел в окно. Он попытался отступить и уклониться, так как сшибка вытянула его вверх во весь рост. Снизу раздался едкий смешок полукровки. Феникс подсел, перехватил свой меч одной рукой и толкнул за основание рукояти свободной ладонью снизу-вверх, пробив череп Кобры насквозь через подбородок в макушку. Короткий хриплый выкрик на островитянском наречии завершил добивающий удар:
— Умри!
Дверь проломилась внутрь, доски затрещали и посыпались на пол. Еще несколько ударов, и на пороге возник Тард. Бритва осторожно обошел замершего в исступлении оконченного боя Карнажа и приблизился к окну.
Нэй беззвучно плакала. Её слезы лились по бледным от пережитого ужаса щекам.
— Нэй, — позвал Бритва.
Эльфка посмотрела на него широко распахнутыми глазами и рыдание вырвалось из ее горла. Она завывала, плакала навзрыд пока гном поднимал привалившего ее Гортта. Но тот неожиданно крепко выругался. Тард даже выпустил друга, которого почитал убитым и оплакивал. Тот начал опадать на пол и руки Бритвы и Нэй вместе подхватили его, бережно опуская, хоть он бранил их и ругался как сапожник, утверждая, что сам вполне может и всем еще покажет где раки зимуют.