Часовщик шикнул на подвернувшегося ученика, которого недавно взял в подмастерья, и тот скрылся на лестнице, ведущей на второй этаж.
— Мы побудем у тебя недолго, — сказал Филин, освобождаясь от своего бахтерца.
— А… да-да, конечно, располагайтесь, — ответил Ян так, словно его вырвали из глубоких раздумий.
Часовщик достал из-за уха на своем безволосом обтянутом кожей черепе самокрутку и, прикурив ее о непотушенную алхимическую горелку, задымил, усевшись на табурет в углу.
Карнаж повесил мокрую рубаху на спинку стула, развернул его к небольшой печке у окна, сел и принялся критически рассматривать свою куртку, особенно в тех местах, где кожа была распорота и выглядывала весьма ценная чешуйчатая подкладка. Скиера протянула ему толстую иглу и нитки, а сама развесила намокшую одежду на металлической струне, натянутой над печкой для подобных целей.
Полуэльфка скользнула взглядом по поджарому и жилистому торсу «ловца удачи». Когда тот нагнулся вперед, чтобы выжать над полом свои волосы, она увидела на спине возле лопаток две закрепленные за кожу скобами выпуклые металлические пластины. Феникс выпрямился и посмотрел на ее побледневшее лицо.
— Наследство, доставшееся мне от ран'дьянских родственничков, — коротко объяснил полукровка.
— Так это правда, что у изгнанников не вырастают крылья… — Скиера не отрывала взгляда от двух овальных металлических пластин, поблескивавших от огня в печи.
— Да, полуэльфка. А еще они причиняют сильную боль тому, кто обладает смешанной кровью, — бесстрастно разъяснил подошедший Ян.
Зажав самокрутку в зубах, Часовщик повернул Карнажа спиной к себе и, надвинув очки, долго осматривал свое давнее творение.
— А ты тоже снимай и рубаху, пока не простудилась, здесь не приходится стесняться. Не терпи, времени будет много, — не отрываясь от дела бросил он Скиере.
Полуэльфка посмотрела на Филина. Тот согласно кивнул.
Стыдливо закрывая грудь, она присела на пол, отвернувшись от остальных и глядя на потрескивавшие в металлическом цилиндре печки дрова.
— Что случилось? — спросил Часовщик, продолжая осматривать спину Карнажа.
— Мы попали в знатный переплет, — проворчал Филин, — И нам надо убираться поскорее из города. Возможно навсегда. Слушай, Ян, я заберу у тебя свой старый аптекарский короб?
— Сам знаешь, где он — в чулане. Как лежал там, так и лежит, — отрезал своим бесстрастным голосом мастер.
Комнату огласил протяжный стон Карнажа. Полуэльфка дернулась и с беспокойством принялась наблюдать за возней Яна, орудовавшего какими-то длинными спицами, подсунутыми под выпуклые металлические пластинки на спине «ловца удачи».
— Терпи уж. Сам ведь шлялся черти где. Зашел бы раньше, — Часовщик со щелчком вскрыл пластины, немного отошедшие от кожи по краям, обнаружив под собой еще два стальных круглых крепежа, — Ну вот, кристаллы почти растворились. И воспаление пошло.
Ян взял щипцы и вытянул два маленьких остатка. Феникс изогнулся. Его тело свела жестокая судорога.
Скиера с усилием отвела глаза, надеясь увлечь их пляской пламени в печи. Филин подошел к Карнажу и мокрой тряпкой отирал выступивший пот со лба полукровки, стараясь не смотреть в широко распахнутые от адской боли черные глаза.
— Принеси «бусы», — попросил мастер дуэргара.
Филин направился вглубь комнаты, где стоял высокий стеллаж. Немного повозившись, он вернулся назад, сжимая пальцами толстую нить, на которой действительно висело некое подобие бус, только это были кристаллы, образовавшиеся на нитке из специального раствора, в который ее погружали. Дуэргар взял со стола ножницы и срезал два средних по размеру с более гладкими краями, чем у остальных. После чего выдрал остатки нити и передал Яну.
Феникс вцепился зубами в рукоять своего шабера и вместо вопля издал только глухой рык. С сухим щелчком кристаллы были помещены под пластины.
— Готово, — возвестил Часовщик, вытирая руки тряпкой.
Клацнули крепежи, и полукровка упал на пол, сжавшись в комок. Скиера подхватила его и, прижав к себе, укуталась вместе с ним в протянутое Филином покрывало, устроившись прямо на полу. Из зажмуренных от боли глаз «ловца удачи» по щекам сбежали две слезы…
За окном бушевала непогода. Карнаж дремал, прислонившись спиной к холодной стене у окна. Скиера сидела возле него и согревалась горячим чаем из огромной фивландской глиняной кружки, поминутно прислушиваясь к спокойному и тихому дыханию Феникса.