— Garlaaarrrr!!! — возопил бесенок, увеличиваясь в размерах прямо на глазах.
Изо рта этого создания показались огромные клыки, большая голова уже плотно сидела на ставших достойного размера плечах. Бес прыгнул на ограду и выдернул свое оружие, бросив недвусмысленный взгляд на «ловца удачи».
— Замечательно, — протянул Карнаж, медленно отступая вглубь сада.
Такой сторож был вполне во вкусах многих чародеев, которые имели более обширные владения, чем просто торчащая из земли одинокая башня «слоновой кости» где-нибудь на окраинах провинциального городка. Для практикующего мага считалось очень солидным обставить свое жилище как надо, хотя бы потому, что, коль скоро он не затворился от всего мира и не зарылся в книги, а продолжает принимать просителей, ему следовало, как говорилось, «держать марку». Что значило обзавестись приемной, обеденным залом и, разумеется, превосходным садом. Все это ввела в моду одна колдунья несколько веков назад. Начав с сада, она выстроила в результате великолепный дворец, где устраивала приемы для своих коллег. Это новшество имело огромный успех, тем паче подобные торжества оказались тогда среди чародеев в новинку.
Довелось на таких приемах бывать и Фениксу, так как «ловцы удачи» и состоятельные маги были неразлучны как нитка с иголкой. Там он впервые увидел нечто подобное этому бесенку, однако та тварь помещалась в огромном стеклянном сосуде в специальном растворе, а эта — размахивала у него перед носом своим не в меру большим тесаком. Тогда, на досуге, полукровка поинтересовался у знающих коллег, что делать с подобными выкидышами соседних измерений, на что получил поразительный ответ. Оказалось, эти уродцы выращивались из тел рожденных мертвыми младенцев, а после отправлялись вездесущими и незримыми посредниками демонов shar'yu'i непосредственно заказчику. Снаружи это было беспощадное и кровожадное отродье, но внутри сидел разум ребенка, примитивный и неразвитый с соответственной психикой, которую защищала злоба и инстинкты чудища. Не зная таких особенностей, поединок с подобным противником мог превратиться в довольно нешуточный бой. Однако любопытство не раз спасало Карнажу шкуру, потому что он был из тех, кто проповедовал принцип, заимствованный «ловцами удачи» у имперских сыскарей: «Меньше знаешь — крепче спишь вечным сном».
Бес носился по саду за Фениксом, разрубая кусты и деревья, вытаптывая клумбы и проламывая небольшие деревянные заборчики вокруг целых картин из чудесных феларских и сильванийских роз. Полукровка не без труда, но уклонялся от атак, давая чудищу возможность выдохнуться. Тесак был слишком большим для, пусть и изрядно увеличившегося в размерах, но все же ростом с человека монстра. Расчет явно делался на то, что незадачливый вторженец в чужие владения станет драться с этой тварью и, разумеется, лишиться оружия, а потом и жизни, так как подобной махиной, что сжимал в лапах бес, можно было разрубить надвое даже латника.
Карнаж бегал от своего, казалось, неутомимого преследователя довольно долго. Они даже разнесли изящный фонтан, скрывавшийся за густой «живой» изгородью. Наконец, полукровка, уловив тяжелое дыхание твари, оторвался от своего преследователя, и перемахнул через густо растущие кусты шиповника, но не побежал дальше, а затаился у ограды. Сторож последовал за ним. Медно-черное лезвие врезалось в землю, сделав очередной промежуток в густых насаждениях.
Бес немного замешкался, вынимая свое оружие, и в этот момент к нему подлетел «ловец удачи», который до этого использовал подобные случаи, чтобы убежать еще дальше. Меч, схваченный полукровкой двумя руками, с силой обрушился на рукоять тесака в том месте, где она сходилась с лезвием, пройдя как раскаленный нож сквозь масло. Тварь недоуменно уставилась на оставшуюся у нее в лапах рукоять, явно огорчившись тем, что сломали любимую «игрушку».
Феникс поймал растерянный взгляд белесых глазищ и хищно улыбнулся. Его локоть влетел в правый глаз беса. Тварь махнула лапой — ловец удачи пригнулся и ответил ударом колена в живот, после чего основание рукояти меча полукровки обрушилось судорожно глотавшему ртом воздух сторожу на темя.
— Черт возьми, а мечи на острове Палец Демона и вправду делают отменные, — заключил Карнаж, проникаясь ностальгией и попутно продолжая жестко охаживать противника, не давая тому продыху.