Мори в ответ пренебрежительно фыркнул:
- Однажды я бухой валялся в крапиве. Что ты вообще можешь знать о страданиях?
Под маской было незаметно, но детектив почувствовал, что губы "хирурга" тронула свойственная ему прохладная полуулыбка.
- Сойдет вместо приветствия. - Отодвинув в сторону покрывало, Гипноз наметанным глазом осмотрел "будущего пациента". - Кстати, можешь поверить - я знаю о страданиях достаточно, чтобы помочь тебе познать их истинную суть.
- Не советую пугать меня, милочка, - усмехнулся Мори. - И не в таком дерьме я бывал.
- Перестань корчить из себя старого следока, - неприязненно поморщился Гипноз. - Тебе совсем не идет. Я бы предпочел, чтобы ты выл белугой от страха, однако, до этого еще дойдет. Поверь.
Голос его звучал ровно и успокаивающе. Не дать, не взять - типичный доктор. Но Мори не желал успокаиваться. Особенно после того, как добрый "врач" стал отмечать на коже парня аккуратные, пунктирные линии.
- Что ты делаешь, гребаное исчадие ада?! - рыжий, рявкнул с такой силой, что стекла в шкафах вздрогнули. Однако Гипноз, будто не слышал восклицания агента. Не удостоив "пациента" и взглядом, он продолжал маркером отчерчивать границы нижних, затем верхних конечностей Мори.
- Чертов мясник, я тебе не свиная туша! Прекрати, мать твою, прекрати! - Мори стал дико и яростно извиваться. Железный стол содрогался под ним. Помимо всего прочего рыжий не забывал оглашать помещение жгучим, отборным матом, проклиная всех подряд, кого только мог вспомнить. В проклятиях он затронул очень много народу, но особое внимание уделил непосредственно мучителю. Гипноз же, убрав маркер, положил его в карман, после чего отошел к шкафам. Достаточно долго он рылся в своих инструментах, и Мори не мог видеть его из-за ограниченного зрительного обзора. Очень скоро он устал трепыхаться, выламывая себе руки, голос сел, пришлось замолчать. Спустя какое-то время Гипноз вновь удостоил рыжего своим присутствием. В руке он держал маленький человеческий череп. Мори издал вздох удивления. Череп выглядел странно и крайне необычно. Можно сказать, отталкивающе. В глубоких слоях костной ткани челюстей располагалось множество зубных зачатков. Зубы не успели прорезаться, навсегда оставшись в костяном заточении. Гипноз задумчиво постучал по темени черепа, после чего с видом крайней надменности воззрился на Мори:
- Посмотри, какой экземпляр. Могу поспорить, тебе вряд ли доводилось видеть такое раньше. Это череп ребенка, - он указал на так и не появившиеся зубы: - Ему не было и трех лет. Мать сама отдала его мне. Помнишь ту историю?
Конечно, Мори не забыл. Такое невозможно забыть. Очень долгое время о пропаже ребенка голосили все местные газеты и телевидения, была поднята на уши вся городская полиция, в том числе и их сыскное агентство. Но пропавшего мальчика не удалось найти. Теперь понятно, где окончило свои недолгие дни несчастное, ни в чем неповинное дитя.
- А этот, - Гипноз показал еще один череп. Точно такой же. С не прорезавшимися до конца зубами. Только на этот раз он выглядел совершенно иначе. С отсутствующей нижней челюстью, переплетенный прочными бечевками в сложном узоре, он был подвешен в середине массивного обруча из черного дерева. Снизу свисали многочисленные разноцветные бусины, в том числе и ярко окрашенные совиные перья. "Поделка" представляла собой страшное зрелище. Словно его изъяли из сюжета плохой, жуткой сказки, предназначенной для непослушных детей. - Не правда ли они прекрасны?
- Ты просто больной на голову, - Мори мрачно сплюнул на пол. - Ненормальный, грязный, мерзкий психопат. Перед тем, как я умру, я желаю тебе сгореть в аду.
Гипноз не ответил. Он осторожно отложил черепа на другой железный столик и вновь вернулся к инструментам. Взяв со столика металлический остеотом, слабо поблескивающий в виде мощных операционных светильников, брюнет обернулся, встретившись взглядом с Мори.
- Да, я буду гореть в аду. На сей счет можешь не волноваться. Но плюс в том, что я окажусь там гораздо позже, чем ты.
VI
Встретившись взглядом со смертью, Валери не могла отвести глаз. Костлявая карга взирала на нее огромными оранжевыми глазами с узкими вертикальными зрачками, как если бы пыталась загипнотизировать, ввести в транс. На грудь давила невыносимая тяжесть. Скользкая, холодная чешуя, касаясь голой кожи, вызывала чувство омерзения. Девушка не знала, как долго еще сможет выносить присутствие Морфея. А змея, словно в насмешку, не спешила уходить. Взобравшись на кровать и взгромоздив часть своей тяжеловесной туши на обездвиженную жертву, питон, свернувшись кольцами, внимательно наблюдал за Валери.
"Он будто сторожит, караулит, черт бы его побрал!" - вертелись мысли в голове агента.
Как долго может продолжаться эта пытка? Когда змее надоест донимать ее, и она соизволит уйти? Но уйдет ли? А вдруг, вдоволь поиздевавшись, Морфей сочтет нужным прикончить детектива? Об оном приходилось лишь гадать. Ведь не умела же Валери читать чужие мысли! Хотя, если бы в ее послужном списке и имелась такая способность, вряд ли она добровольно полезла бы в голову к отъявленному убийце. Даже если убийца - всего лишь змея!
- Ты уже пришла в себя? - раздался у изголовья знакомый голос. - Не ожидал, что это случится так скоро...
От неожиданности Валери не удержала сдавленный крик, так настойчиво рвавшийся из горла. Хотя, вместо крика получился какой-то жалкий писк. Однако Морфей, потревоженный резким, посторонним звуком, недовольно завозился на нагретом "ложе".
- Спокойно, Морфей, - подойдя ближе, Гипноз ласково погладил обеспокоенную рептилию. - Тебе не о чем волноваться. Как и нашей дорогой гостье. - Обернувшись, он в упор посмотрел на Валери. - Я готовлю грандиозный сюрприз для нее. Ждать осталось совсем недолго. Уверен, она будет в восторге.
- Что ты собираешься делать? - прошептала Валери, но молодой человек ее расслышал.
- Я собираюсь показать тебе нечто прекрасное. - Его улыбка напоминала улыбку статуи, изваянной из мрамора - такая же неподвижная, холодная, неживая. - Обычно я делаю ловцы слишком долго. В таком деле не стоит торопиться. Иначе не выйдет ничего путного, в чем я имел возможность много раз убеждаться. Поэтому к тому времени как я закончу, ты уже не вспомнишь, кто ты.
Встретив непонимающий взгляд Валери, парень уточнил, причем таким тоном, словно объяснял оное не один раз:
- При каждой серии гипноза становится все труднее вернуться к нормальному состоянию. Я не могу держать тебя в трансе вечно, хотя очень скоро ты все забудешь... И навсегда останешься со мной.
- Зачем тебе это нужно? - Валери кивнула в сторону многочисленных, развешанных на стенах ловцов снов. На самом деле их оказалось гораздо больше пяти. О скольких пропажах им только предстоит узнать? И сколько им только предстоит раскрыть? И предстоит ли вообще? Возможно, она никогда не узнает ответ. Ибо дни ее очень скоро окажутся сочтены.
- Я - художник - создатель, искатель прекрасного, - пожал плечами Гипноз. - Мне свойственно понимать то, чего не могут осмыслить обычные люди. Но очень скоро ты поймешь, обещаю.
***
Сэм, нервно расхаживая из одного угла кабинета в другой, никак не мог заставить себя успокоиться. И не мудрено. Как тут прикажете успокоиться, когда тебе сообщают об еще двух бесследно исчезнувших людях? Причем те люди не абы кто, а твои собственные подчиненные! И совершенно неважно, что оболтусам и без того грозит увольнение! Сэм и сам себе не хотел признаваться - за довольно долгий промежуток времени работы с ними, он успел привязаться к агентам. Для него они были, пусть не родные дети, но, по крайней мере, как близкие племянники, правда, совершенно отбившиеся от рук. Да и что там, по правде говоря, Сэм и не собирался их увольнять. Так, слегка припугнуть. По поводу Мори, босс не сильно надеялся на его успехи. Он всем сердцем верил и рассчитывал на Валери. Начальник уже давно успел досконально изучить ее типаж. Девушка была способна сделать все возможное и невозможное, но добиться своего в самые кратчайшие сроки. Этим двоим нужен был только ощутимый пинок под зад, чтобы они, наконец, взялись за работу. Иным словом, Сэм устроил им выволочку ради их же блага! Они же совершенно как дети! Взрослые, самостоятельные, самодостаточные, но все еще дети! А сейчас они пропали! Отличная новость с утра пораньше!