Разобрав написанное на билетах, Садао сунул их в нагрудный карман.
— Утром жду тебя в Агатовом кабинете, — бросил он, не глядя на Эли. — Рано утром. У заместителя энси плотный график.
Эли часто заморгал, не зная, что и сказать.
— А что... Что делать с телом, господин Видящий?
Оценив распластанного Гримани, Садао пожал плечом.
— Оставь здесь, — сказал он и двинулся прочь.
За ним на лаковых досках выстроилась цепочка влажных следов. Его босые ступни сочились кровью, вдруг понял Эли; блестели, словно с них стянули кожу. Плечи устало сгорбились, пальцы левой руки подрагивали.
— Вы совсем не такой, как про вас говорят, — неожиданно для себя проблеял Кроток, когда господин Видящий был готов скрыться в тени колоннады. Восхищение само прорвалось наружу, Эли даже не успел прикусить язык.
Стройный силуэт Видящего замер.
— И какой же на самом деле?
— До-добрый. И справедливый, — потея, ответил Эли.
И он был готов поклясться, что услыхал смешок в ответ.
Откуда растут ноги
Юг, округ Райя
Хаос очищает помыслы, раскрывает глаза. Лишь оказавшись голым в вихре войны, человек обретает истинного себя.
Кирус Парса, Первый из Бескровных
Кабинет Сабри им-Уштра — правителя Южного Содружества, пятого в своей династии — дышал покоем. Выходил стрельчатыми арками окон во внутренний двор, откуда душно тянуло цветами. Стены увивали тени, в углах золотились орнаментом кувшины. Тихо цыкали напольные часы.
Однако с появлением гостя кабинет вдруг растерял свой уют. Стало зябко, повеяло могильной сыростью. Сабри оторвался от строк документа и приспустил очки на кончик носа. Его советник, сидевший рядом, неловко заерзал на месте.
Гость держался спокойно. Он словно явился на приём к доброму другу, который, несомненно, его ожидал: скинул не по погоде тёплое пальто, бросил его на спинку стула; размотал шарф, обнажив узкое лицо без возраста и морщин. Узоры татуировки на скулах, подбородке и лбу. И его глаза… Чёрные, будто под веки капнули смолой.
— Добрый вечер, о созданный небом, — его голос разрезал тишину. — Нам с вами нужно побеседовать. Наедине, и как можно скорее.
Лишь одно существо на всём свете могло одновременно поприветствовать и представиться. И каждое его появление предвещало неприятности.
Сабри нахмурился. Коснулся колокольчика, думая позвать охрану, но сделать это так и не решился и кивнул подчинённому на дверь. Тот с недоумением поднялся, одёрнул пиджак, собрал бумаги и вышел.
Рашну Сарош ам-Хашем проводил его взглядом и неспешно уселся. Он отложил перчатки и переплел татуированные пальцы. Отблески солнечного света бледнели и угасали в вороте его рубашки.
— Народ Южного Содружества волнуется, — сказал он, осматривая интерьер. — Почему бы, о созданный небом?
Похоже, у него было настроение задавать вопросы. Сабри подавил раздражение и вдохнул аромат роз из цветника под окнами.
— Много причин, — ответил он, всё же не смея послать ам-Хашема к степным демонам. — Волнения давно назревали. Голод, безработица, убийство им-Уваи…
— Людям некуда девать энергию, — прервали его. — Молодым, горячим и глупым нужен выход, развлечение. Дайте им занятие, и они с радостью забудут и про голод, и про налоги.
Сабри понимал, куда клонил гость. Но боги видели, как ему не хотелось следовать путем насилия. Чуть меньше двух десятков лет прошло со времен войны, страна только сумела встать с колен.
Заметив его колебание, ам-Хашем вскинул брови.
«Насилие необходимо, о созданный небом», — он шепнул у Сабри в голове.
Правитель схватился за виски и зажмурился, силясь вытряхнуть чужака из своих мыслей. Очки свалились с носа, звякнули о стол.
«Не забывай, кто усадил тебя сюда».
Вокруг зазвучали сотни мертвых голосов: матери, отца, братьев, солдат и советников. Их злое бормотание жужжало, нарастало. Грозило вытечь через уши и раскрыть грязные тайны правителя всему Кумкуру.
За каждую свою услугу ам-Хашем просил немыслимую цену. Жаль, Сабри понял это слишком поздно.
— Отвлеките их внимание. — Тихий, словно шорох земли, голос тонул во мраке вслед за своим обладателем. — Дайте им цель.
Сабри нацепил очки, едва не попав дрожащей дужкой себе в глаз. Когда он поднял голову, кресло напротив уже пустовало.
«Я пришлю своего слугу», — сказала тьма в его голове.