Он отыскал нужные мозговые центры, примерил чужое тело, как перчатку. Раз — и Кроток сделал шаг. Два — присел, взмахнув руками, словно в нелепом танце. На его лице застыло странное отрешенное выражение. Садао улыбнулся, и губы Эли растянулись, копируя мимику кукловода.
Послушники оживились, с задних рядов донеслись смешки. Детям нравилось, когда взрослые вели себя глупо. Кроток, пританцовывая, ухватил с ближайшей парты стальное перо и заложил его себе за ухо.
— Вы можете стать не менее эффективными в бою, чем Зодчие, — сказал Садао. — Если ваша сила не видна обывателям, это совсем не значит, что её нет. Вы можете узнать намерения врага…
Он увернулся от пера, которое свистнуло в воздухе и воткнулось в стену. Послушники ахнули, Кроток продолжал улыбаться.
Садао с усилием выдернул стальное острие из деревянной панели и указал им на окно.
— Или можете поступить с ним так.
Кроток шагнул на балкон, ловко запрыгнул на широкие перила и замер, балансируя на высоте двадцати шагов.
Все умолкли. Кто-то запоздало взвизгнул в повисшей тишине, когда Эли качнулся на ветру.
— А, может, враг сделает это с вами. Убьет чужими руками или заставит покончить с собой.
Осторожно, не ослабляя контроль, Садао спустил ученика на пол. Кроток схватился за перила, ловя равновесие. Заморгал и с удивлением уставился на притихших послушников.
— В ваших головах не должно быть места для жалости и сомнения, — продолжил Садао. — Вы должны уметь закрывать свой разум, — он бросил выразительный взгляд на Кротока, — нападать быстро и максимально эффективно. Промедление будет стоить вам жизни. Я не стану проверять усвоенные вами знания, никто из наставников не станет. За нас это сделает сражение.
Он облизнул пересохшие губы, не решаясь озвучить свой худший кошмар.
— И я бы не хотел видеть ваши мёртвые тела. Ни одного из вас. Всё ясно?
— Да, господин Видящий, — ответил ему стройный хор.
— Чудесно. Тогда, — он сложил ладони на поясе, одну на другую, и склонил голову, — приветствую вас в стенах храма Видящих.
***
— Могли бы и предупредить, — буркнул Эли, одёргивая жилет. Разумеется, он злился, — иной на его месте и вовсе заявил бы в полицию. Но после ночного происшествия Садао почувствовал себя обязанным показать детям, на что они идут. Что они могли получить в итоге долгих лет обучения и службы.
Он скосил взгляд на свеженатертые полы у порога Агатового кабинета. С яростью натолкал в трубку табака, проковылял к ближайшему дивану, утонул в его подушках и скинул туфли. Ступни потрескались и саднили. Обычно царапины на его теле затягивались быстрее, чем на оборотнях из Брюхвальда, но не после резкого и сильного выброса сил. От таких фокусов кожа открывалась ранами сама.
Ему вспомнилось белое лицо Кротока. Его выпученные от страха и неожиданности глаза, кровь, капающая с рукава. Конечно, он никогда не видел настоящего, грязного боя. «Никто из вас его не видел», — подумал Садао, провожая взглядом покидающих лекторий послушников. Мысли вернулись к предателю Гримани и его путаному странному разуму — тёмному хаосу под ледяной коркой спокойствия. Садао сморщился и выпустил дым через оскаленные зубы.
«Треклятый карьерист. Что они пообещали тебе? Мое место?»
Сделки с Бескровными всегда оказывались выгодны лишь самим Бескровным. И эти билеты до Кумкура и обратно... Зачем Гримани туда ездил? Если орден вернулся в столицу Содружества, дело было плохо. Стоило предупредить всех — полицию, Смотрящих, советников и самого Сабри Пятого, несмотря на его глупую и несвоевременную затею с военным походом.
Задумавшись, он сжал тонкую, лишенную рисунка полосу браслета на запястье.
— Где же твоя защита? — пробормотал он, теряя облачка дыма с губ. — Глупая побрякушка.
Побрякушка и впрямь была глупой; пустой подарок, но Садао его не снимал. С того самого дня, как увидел разбухшие ноги Гайи под прибрежным сором, что колыхался в прибое. С тех самых пор, как Бескровные коснулись его личной жизни.
Он затянулся снова и глупо закашлялся, отчего рассвирепел ещё больше. Вытянул за цепочку часы из нагрудного кармана. Подсчитал оставшееся время, влез в испачканные кровью туфли и двинулся к кабинету, где ожидал глава городского совета.