— Вот мы и на месте, — вампирица благополучно материализовалась рядом со мной. — Раньше я здесь часто бывала, но последнюю тысячу лет не наведывалась. Фу… сколько пыли… — она громко чихнула и прикрыла нос рукой.
— А зачем ты здесь бывала?
— Просила маму избавить меня от своего дара… — после недолгой паузы ответила Нея. — Но, увы, она так и не откликнулась.
— Мать?
— Да, Марена мне мать, — спокойно ответила вампирица. — Которую я ненавижу всей своей сущностью за то, что она сделала меня такой… — она вдруг замолчала и сказала изменившимся голосом. — Они идут. Встречай, а я пока побуду в тени.
И в очередной раз исчезла.
Я снял с подвеса шлем и надел его на голову. Затянул ремешки, достал саблю из ножен, а в левую руку взял клевец. Закрутил в теле вихрь Силы и шагнул к лестнице.
Ждать долго не пришлось. Через несколько минут сверху послышали шаги и мелькнули блики факелов.
Первыми показались несколько инокинь и иноков Обители Веры. В помятых доспехах, окровавленные — было видно, что путь в капище им дался дорогой ценой — но решительные и готовые к новому бою. Их возглавляла… Радослава.
А за ними…
Жизнь — это всегда круговорот одних и тех же событий, поэтому я ничуть не удивился встрече со своими старыми знакомыми.
Первым шел предстоятель Белого Синода при Добренце, прелат Акакий. Толстяк прихрамывал, тяжело опираясь на сучковатый посох, с чем-то наподобие фонаря на навершии. На разорванной серой рясе, темнели потеки крови. Но выглядел церковник вполне бодрым и полным сил.
За ним следовала чародейка Алисия в черном плаще и тоже с посохом в руке, но увенчанным светящимся камнем неправильной формы и на первый взгляд совершенно невредимая.
Следом за ней покорно шли девочки, переодетые в белые длинные рубища.
Следующей я разглядел Купаву из Крутогор, в прошлом Псицу Божью, а ныне владетельную боярыню. Эта была облачена в полный кольчато-пластинчатый доспех и держала в руке обнаженную саблю. Левая ее рука была обмотана окровавленной тряпкой и покоилась на перевязи.
Дальше…
Вот ее я точно не ожидал увидеть здесь и даже не поверил своим глазам. Но они не обманули, закованная с ног до головы в броню подгорников хафлингесса оказалась Петуньей, той самой Петуньей Додон, из-за которой я влип в прошлую историю.
Процессию завершал алв Арамий и еще несколько Псов Божьих.
Тяжело вздохнув, потому что даже не представлял, что буду делать, если не получится уговорить знакомых отказаться от своих намерений, я шагнул из-за колонны им навстречу…
Глава 27
Серединные земли. Подземное капище под г. Вышеградом.
28 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер.
Четыре часа пополудни.
— Внимание! — Радослава первой заметила меня и сразу подала команду Псам Божьим. Те быстро выстроились в ряд и вскинули заряженные самострелы.
— Ну как же… — злобно процедил прелат. — А я думал, кого здесь не хватает. Жаль, что тебя не успели прибить. Ну ничего, сейчас все исправим.
Неимоверным усилием я заглушил в себе ярость. Не сейчас, на кону стоит гораздо важное дело. Но с этим уродом я рассчитаюсь обязательно.
Алисия удивленно уставилась на меня:
— Горан? Ты как здесь оказался?
Особо радостной встрече со мной, я бы ее не назвал. Хотя, после произошедшего в свое время между нами, я другого не ожидал.
— И главное, зачем ты здесь? — поддержала ее Купава. Боярыня тоже не пылала радостью.
Петунья хотела подбежать ко мне, уже сделала первый шаг, но сдержалась и осталась на месте.
Арамий промолчал, судя по всему, он моим появлением особо не был удивлен.
Девочки не произнесли не звука и даже не посмотрели на меня.
— Да, это я, вы не ошиблись, — я старался говорить, как можно спокойней. — Вы думаете, что творите? Кровь этих невинных учениц не только не предотвратит явление Морены, а наоборот, само их появление здесь…
— Бред! — выкрикнул Акакий и скомандовал псам. — Убейте его!
Рада бесстрастно махнула рукой.
Дружно тренькнули стальные дуги самострелов.
Болты со звоном ударились в мгновенно развернувшееся радужное полотно и бессильно опали на каменный пол.
Для того, чтобы вовремя поставить и удерживать щит, не пришлось прикладывать особых усилий. Совсем наоборот, пришлось даже постараться, чтобы бурлящая во мне подобно огненной лаве Сила не выплеснулась наружу.