Попытка выяснить у вампирицы и девочек насколько избирательно люди заражаются падучей, не увенчалась особым успехом. С их слов, одновременно инфицируется большинство, но далеко не все. А по какому принципу болячка выбирает себе жертв, ученые так и не выяснили.
Ну что же, остается только надеяться, что зараза нас минует.
А к исходу дня, мы прибыли в Холмец.
Глава 23
Серединные земли. Стоозерье. Окрестности г. Холмеца.
25 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер.
День.
Могу поклясться, этот топляк возник ниоткуда — вода была настолько прозрачной, что прекрасно просматривалось даже дно и уж трехметровый кусок деревины, я бы заметил точно. Но случилось как случилось, как только Холмец показался в пределах видимости, наша лодка с разгона въехала в здоровенное притопленное бревно и дала впечатляющую течь. Дабы не потопнуть, пришлось срочно десантироваться на берег.
Вопрос посещения города решился сам по себе — никакими навыками ремонта плавсредств, я категорически не обладал, а даже если бы обладал, ремонтировать было нечем. Ну не саблей же и клевцом.
— Сидим тихонечко здесь, ждем меня… — сконфуженно скомандовал я. — Попробую найти новую лодку. Или мастера… что очень маловероятно…
— Я с тобой, — неожиданно вызвалась Неяна. — А то ты на обратном пути еще что-нибудь утопишь.
Радослава странно зыркнула на вампирицу, но как ни странно, возражать не стала. А девочкам, похоже, было все равно, кто с ними останется.
— Хорошо, идем, — слегка поразмыслив, я согласился. С учетом того, что подавляющая часть населения возможно заразилась и свихнулась, от такой помощи отказываться было бы глупо.
Причалили мы примерно в версте от Холмеца, так что идти пришлось порядочно. Правда у меня была тайная надежда, что лодку получится найти поближе, в какой-нибудь деревеньке, еще до города.
Как только мы отошли от стоянки, я заговорил с вампирицей:
— Тебя случаем не опознают?
Внешне Неяна выглядела совершенно по-человечески, даже я не чувствовал в ней ничего от нежити; вопрос задал больше в познавательных целях.
— Опознают как кого? — Неяна резко остановилась и пристально посмотрела на меня.
В ее голосе проскользнуло раздражение, впрочем, скорей всего наигранное.
— Как… — я слегка запнулся. — Как нежить.
— Ты же ловчий, Горан, — вампирица лукаво улыбнулась. — Вот сам и скажи.
— Я пока ничего не чувствую, — честно ответил я. — Но из меня ловчий, как из козы… барабанщица.
— Не прибедняйся, — хмыкнула Нея. — В тебе силы хватит на половину Капитула, правда ты ее еще не осознаешь. И вряд ли до конца когда-нибудь осознаешь.
— И все-таки?
Неяна спокойно сняла перчатку и протянула мне руку.
— Прикоснись, смелее.
Осторожно взял ее ладонь в свою и едва скрыл удивление.
Насколько я понял из трудов разных ученых, у нежити отсутствует кровоток, в буквальном понимании этого слова, следовательно, их тела должны быть холодными как лед. Что я и сам чувствовал, когда молотил захлюста — эта тварь была холодна как кусок льда.
Но, кикимора раздери, шелковистая, мраморно-белая кожа Неяны, была… теплой. Верней, едва-едва теплой, но никак не ледяной. Мало того, на запястье прощупывался пульс. Едва слышно, но все-таки он был.
— Бьется сердце?
— Ну вот… — притворно огорченно протянула вампирица. — А я думала, что ты скажешь, какая у меня нежная кожа. Но да, сердце есть, и оно бьется. Если мне нанесут рану, то пойдет кровь, красная, как у тебя. Мало того, я дышу, нуждаюсь в пище и испытываю те же эмоции, что и люди.
— И можешь любить?
Вампирица ответила после недолгой паузы.
— Да, могу. И ненавидеть тоже.
— Спрашивать кто ты такая, все еще бессмысленно?
— Да, не стоит. Со временем все узнаешь, а пока рано.
— Тогда в чем же отличие между нами?
— В очень многом… — с едва заметной печалью в голосе ответила Неяна. — Я все-таки не живой человек…
— Ты жалеешь об этом? — в упор поинтересовался я.
— С чего бы мне жалеть? — презрительно бросила повелительница нежити.
— Я почувствовал.
— Тебе показалось, — отрезала Нея и показала рукой вперед. — Смотри, кажется деревня.
Впереди, в просветах деревьев, показались стога сена на скошенном поле. А еще, порыв ветерка принес сильный запах гари, через который отчетливо пробивалась вонь горелой плоти.