— Вот именно, вообще. А в частности… велю мордой в дерьмо — ляжешь. Это не игра, это настоящая жизнь. Единственная. Хочешь сохранить её, слушаешься меня, как воспитанное дитё мамку. По крайней мере пока не выйдешь из раннего детского возраста. Если…
Она замолчала. Повисла долгая пауза. Лишь урчание мотора и забортные дорожные звуки нарушали тишину внутри салона.
На «ты» с нею он перешёл естественно, без всяких внутренних преодолений. И вовсе не потому, что беспардонный и циничный журналюга. Просто с этой многоликой феминой он себя чувствовал легко, без напрягов, будто с детства знакомы они и пудов десять соли слопали на пару. Что вообще-то странновато выглядело даже в его собственных глазах, потому что — судя по всей имеющейся в его распоряжении информации — сталкеры не те представители рода человечьего, в компании с которыми безнаказанно расслабишься.
Даже сталкеры Предзонья, обитающие в текучем хаосе. Те, что подрабатывают проводниками через него… Стоп! А может, хамелеонистую способность чуть ли не менять очертания тела и черты лица она обрела там, где сама земля в любую секунду измениться может?!
Проводница спокойно выдерживала долгую паузу. Искоса смотрела на него, изучала одним глазом, но более чем пристально. Он постарался не менять выражение лица. Дескать, а мне все угрозы нипочём, я мужик тёртый, бывалый… И очень-очень надеялся, что она всё-таки не способна читать мысли, потому что в эту минуту его внутреннее состояние настолько не совпадало с внешней маской крутого ковбоя, что аж страшновато за себя сделалось. Одолеет ли ковбой путь, не сломается ли хребет у его лошадки?…
Маятник настроения опять качнуло в сторону паники. Спокойствия, которое он испытывал в гостиничном номере, мысленно предвкушая поездку по «запланированной» траектории, — как не бывало. Впереди снова сплошной туман неизвестности, и в эту мрачную взвесь он добровольно погружается… из-под ног уходит ощущение твёрдой почвы, вот-вот — и в пустоте зависнет…
И ведь нашёл же, за что уцепиться! Единственное, что прямо здесь, прямо сейчас внушает ему надежду на успех почти безнадёжного предприятия, — это её уверенное, оценивающее шансы, спокойное молчание.
Ник прекрасно понял, какие слова не произнесены ею вслух, не прозвучали в салоне после слова «если». Наверняка далеко не все, с кем ей доводилось ходить, были способны повзрослеть, вырасти из «детских штанишек».
И ведь не скажет же, каковы его шансы по предварительной оценке… Правильно сделает. Испытуемый никогда не должен знать уровень своей потенции, это сбивает настройку.
— Можешь расслабиться, Ник, — наконец прикончила она паузу, отводя взгляд и полностью сосредоточившись на гладкой ленте проспекта, стелющейся под колёса. — Ехать около часа.
— Рядом с такой очаровательной женщиной и не знаешь, что лучше, расслабиться или… напрячься.
Всё-таки не удержался он от двусмысленного комплимента. Немудрено. Запах у неё ну просто одуряющий!… И голос! И вид сбоку… и роскошное бедро, всего лишь в паре десятков сантиметров от левой мужской руки, готовой не то пальцы в кулак судорожно сжать, не то дрожащей от возбуждения ладонью погладить…
Да что это с ним творится?! Не мальчик давно, ё-моё, а трясётся от вожделения, как прыщавый подросток!!!
— В пути я не женщина, считай. До привала я… можешь звать меня Сталкершей, если тебе так привычнее.
И в этот миг она отняла свою правую руку от штурвала и выбросила её вправо. Взмахнула ладошкой перед носом Ника, замысловато сплетённые пальцы, из которых торчал кончик какой-то веточки или продолговатого камушка, мелькнули прямо у его глаз, и…
Пассажира моментально перестало трясти.
— Бывает, — меланхолично прокомментировала ведущая, убирая руку и что-то пряча в своём левом нагрудном кармашке. — Реакция на ожидание встречи с непознанным. Ты ещё ничего, нормально реагируешь, вполне по-мужски. Один паренёк тихонько, но внятно матерился безостановочно, я его дара речи лишила. Однообразие надоело. Не изобретательно выражался.
— И что с ним сталось? Можно узнать, дошёл он или…
— А я знаю? Моё дело — от периметра до красной линии провести. Его личное дело, что с ним за границей Зоны сталось.
— Разве ты не…
— Я проводник, а не поводырь. Не обольщайся, я тебя от и до учить выживанию не подряжалась. Моё дело — доставить к самой Зоне, а не водить по ней за ручку. Я вообще давно этим не занимаюсь, у меня других забот полна пазуха.