– У тебя слуг, что ли, нет, Козоёб, что сам открываешь гостям?
Он даже не поморщился, когда я назвал его старым прозвищем, лишь немного шире улыбнулся.
– Я дал им сегодня выходной, – сказал он. – Заходи, Мордимер. Гость в дом, Бог в дом.
Очень удачно сложилось, что он был один, ибо я не хотел, чтобы начали циркулировать слухи о странной девушке, которая прибыла вместе с инквизитором. Козоёб распахнул глаза, когда вампирша показалась из-за моего плеча. Потянул носом и с отвращением поморщился. Это нас тоже когда-то сближало: чувствительность обоняния и некие представления об эстетике.
– Где ты её откопал? – Проворчал он. – Матерь Божья Беспощадная, какая она грязная!
– Нужно её искупать, – подтвердил я и отстранил его с дороги, чтобы мы могли войти внутрь. – Раз уж нет слуг, приготовь ванну, поскольку сам видишь, что её стоит помыть...
Девушка встала в коридоре, спрятавшись в углу, который казался ей самым тёмным. Я очень осторожно взял её за руку.
– Не бойся, – сказал я, и меня снова позабавили эти слова, ибо если бы она хотела нас убить, то сделать это ей было бы так же легко, как коту разорвать охромевшую мышь.
Козоёб проявил себя с лучшей стороны. Он приготовил лохань, полную горячей воды, щёлок, щётку с деревянной ручкой, и полотенца, и два ведра с тёплой водой, чтобы ополоснуться. И управился со всем этим удивительно быстро.
– Помойся. – Я указал девушке на бадью и попятился к двери. Она оказалась рядом так быстро, что я не успел даже двинуться.
– Не уходи. – Прошептала она в моё плечо. – Я не хочу быть одна!
Мой бывший друг наблюдал эту сцену широко открытыми глазами.
– Что за... – начал было он, но я прервал его жестом поднятой руки.
– Готовь ужин, Козоёб, – сказал я спокойно. – Я за всем прослежу.
Он покивал головой, потом вышел, пятясь задом и закрывая дверь.
– Дамы не должны купаться в присутствии мужчин, – сказал я, выдавливая из себя шутливый тон. – Но если хочешь... Заходи так, – Я снова указал на горячую воду.
Она подошла к кадке и подняла ногу
– Нет, нет, нет, – сказал я быстро. – Сначала ты должна раздеться, милая моя. Потом ты получишь свежую, чистую одежду, а старую выкинем.
– Ах, да... – Она улыбнулась. Я видел, что он пытается вспомнить что-то из прошлого. – Ванна... Не в обуви... Не в одежде... Правда. Я забыла...
Я прислонился к стене и смотрел, как она неуверенными движениями снимает кафтан, рубашку. Она была женщиной, но её нагота вызывала во мне не больше желания, чем нагота домашнего животного. Скорее жалость, ибо она была настолько худа, что могла бы легко посоревноваться с заключёнными императорских подземелий. Её ноги, казалось, не имели икр и бёдер и напоминали бесформенные палки, ребра чуть не пробивали тёмную от грязи кожу, и я мог без труда их сосчитать. Она напоминала скелет, обтянутый серо-бурым пергаментом. У неё даже не было груди, а лишь два соска, маленькие, словно отёк после укуса осы.
Она осторожно вошла в воду и сначала зашипела, поскольку, видимо, не только не была привычна к горячей ванне, но, наверное, едва помнила, как горячая ванна может выглядеть. В конце концов, однако, она села в бадью, сначала сжавшись, явно напуганная, затем устроилась удобнее и вытянула ноги.
– Ох, – вздохнула она, и в этом вздохе, может, не было ещё удовольствия, лишь определённая доза облегчения. – Тепло, – сказала она, закрывая глаза. – Тепло, – добавила она почти мечтательно.
Знак змея и голубки на её плече, казалось, засиял и запульсировал.
– Что дальше? – Она подняла веки и посмотрела на меня. – Что мне делать дальше?
Я хотел дать ей щётку, но отказался от этой идеи. Я не знал, как её кожа отреагирует на контакт с жёстким ворсом. Так что я взял меньшее из полотенец, приготовленных Козоёбом, свернул его и намочил в воде.
– Вымойся. – Я подал ей полотенце. – И что-то нужно сделать с твоими волосами.
Они были невероятно грязными и спутанными, однако, когда я их коснулся, я понял, что в них нет вшей. Удивительно. Может, вши просто не питаются кровью существ, таких, как она?
– Я не смогу отмыть и расчесать твои волосы. Может, позволишь, чтобы я их обрезал? – спросил я чётко и ласково.
Она пожала плечами.
– Ты знаешь лучше, – в её голосе снова звучала беспомощность.
– Их нужно будет отрезать очень коротко, – добавил я, а она только вздохнула.
Я вышел из комнаты и отправился к Козоёбу. Во-первых, за ножницами, во-вторых, за платьем, которое девушка могла бы надеть, выйдя из ванны. И то, и другое он дал мне без единого слова, но когда я возвращался, он на мгновение меня остановил.
– Я отдам тебе всё, что должен, и ещё добавлю двадцать процентов, только забери её, Мордимер. Увези её отсюда как можно скорее.
Я посмотрел на него долгим взглядом.
– У тебя много недостатков, но ты почти никогда и почти ничего не боялся, Козоёб, – сказал я с насмешливым упрёком в голосе.
– Люди меняются, – пробормотал он. Он схватил меня за плечо и заглянул мне в глаза. Он был так близко, что я чувствовал на лице его дыхание. – Она не человек, и ты об этом знаешь, правда?
Я освободился из его объятий. Решительным движением, ибо не люблю, когда ко мне кто-то прикасается, если только это не красивая женщина. Да и то не всегда.
– А кем ей быть? – Я с жалостью покачал головой. – Демоном? – Я похлопал его по щеке. – Да брось ты...
– Не знаю... – Я видел на его лице страх, и меня это насторожило, поскольку, когда люди напуганы, они готовы совершать поступки, расходящиеся со здравым смыслом. А это, как правило, доставляет проблемы, как и им самим, так и всем, находящимся в их компании.
– Послушай меня внимательно, – начал я. – Эта девушка – родственница одного аристократа. Она пропала много лет назад и не помнит почти ничего из своего прошлого, а о связывающих его с ней родственных узах я узнал только по знаку, вытатуированному на её плече. Мы оба знаем, что она не в своём уме, но мой заказчик назначил нашедшему её большую награду. Действительно большую. И если ты мне поможешь, я забуду не только о процентах по твоему долгу, но и о том, что ты меня оскорбил. Понимаешь?
– Не знаю, почему я это сделал, – сказал через некоторое время. – Понятия не имею, почему я тебя обманул. Все эти годы, каждый день... – Он нервно пожал плечами. – Это того не стоило, – добавил он.
– Конечно, не стоило – признал я, глядя ему прямо в глаза. Он поспешно отвёл взгляд. – Однако теперь мы об этом забудем. Помоги мне, и тогда я уйду из твоей жизни раз и навсегда.
– Хорошо, – вздохнул он. Потряс головой, словно он был лошадью, которая движением гривы отгоняет надоедливых мух. – Поспешите, скоро будет готов ужин.
Но он ещё не ушёл, остановился на пороге.
– Мордимер? Ты поклянёшься, что…
– Клятвопреступник хочет довериться клятве? – Перебил я его. – Разве святой Павел не сказал: "Посему, отвергнув ложь, пусть каждый из вас говорит правду ближнему?
– У меня теперь новая жизнь, – сказал он жалобно, не глядя мне в глаза. – У меня есть женщина, у нас будет ребёнок...
– Я тронут! – Я широко развёл руки. – Боже, как сильно я тронут, Козоёб! Так сильно, что изменил планы на будущее! Я решил, что если ты мне не поможешь, я не причиню тебе вреда, пока ты не увидишь, как умирает твоя женщина. И пока не услышишь, как горячо она молит о пощаде.
Я подошёл и схватил его за воротник.
– Будь благоразумен, и ни с кем ничего не случится, – прошипел я. – Я хочу уехать отсюда, как только это станет возможным. Помоги мне, и ты дождёшься рождения наследника. Навреди мне, и ты увидишь, как я вырву плод из твоей женщины. Мы поняли друг друга?
Конечно, я не сделал бы ничего подобного. Говорите что хотите о Мордимере Маддердине, инквизиторе Его Преосвященства, вашем покорном слуге, но я бы никогда не причинил вреда беременной женщине. Ибо женщина, носящая плод, это женщина, осенённая божественной благодатью. Каким же жалким существом я был бы, если бы этого не уважал? К счастью, Козоёб не знал о моих убеждениях и побледнел.
– Умоляю, – выдавил он.
– Ты не умоляй, ты будь благоразумен, – ответил я. Я вернулся в комнату. Вампирша по-прежнему плавала в воде, и казалось, что купание доставляет ей истинное удовольствие.