— Выходит, что так. Это многое меняет, — произнесла Куди повеселевшим голосом, — выходит, что жизнь теперь снова приобретает смысл, точно?
— Жизнь всегда имеет смысл, — мрачно произнес Михаил, — странно все это, вам не кажется?
— Это вы точно заметили. Кто-то решил над нами здорово подшутить, и надо сказать, у него это отлично получилось, — жизнерадостно произнесла Куди. Она поднялась с земли и, посмотрев на озеро, добавила, — когда мы вышли к озеру и увидели корабль, я успела заметить, что солнце еле касалось верхушек деревьев, а сейчас, оно чуть-чуть ниже. Выходит, прошло всего несколько земных минут. Оперативно они с нами обошлись.
— Только не понятно, чего они добивались. И потом, с чего вы решили, что прошли минуты? Вполне допускаю, что мы пролежали здесь сутки, или более.
— Не важно. Чего бы они ни хотели, и сколько мы тут находимся, главное, что фортуна снова со мной. Отлично, замечательно, — она улыбнулась и посмотрела на все еще сидевших на траве землян, — Чего сидите, вставайте, надо либо идти, либо думать о ночлеге. Мне кажется, скоро стемнеет.
— Я предлагаю остаться здесь на ночлег. Все равно мы толком не знаем, куда идти, а пока придумаем что-то для ночлега, совсем стемнеет, — произнесла Сысоева, и, вынула из кармана куртки, в которую была одета, зажигалку.
— Предлагаю развести костер.
— Сразу видно, курящий человек, раз зажигалка есть.
— А вот и не угадали. Просто незадолго перед нашей отправкой, ездила на дачу к друзьям, и когда жарили шашлыки, случайно положила зажигалку в карман, а вынуть забыла.
— А что значит, курящий человек? — спросила Куди.
Михаил и Елена Степановна улыбнулись.
— С медицинской точки зрения, весьма вредная человеческая привычка. Растение, которое называется табак, специально выращивают, потом собирают, сушат, заворачивают в тонкую бумажную трубочку и затем курят.
— Курят!?
— Да. Иными словами, вдыхают в легкие дым от тлеющего в сигарете табака. Как ни странно, но этой привычкой страдают сотни миллионов людей на Земле. И хотя все прекрасно знают, что никакой пользы от этого нет, а только один вред, продолжают это делать. Увы, но, к сожалению, бросить курить не так просто.
— Бред какой-то. Зачем нужно в легкие засовывать себе всякую дрянь, если, как вы говорите, это вредно?
— Это трудно объяснить. Точнее, можно, но долго. Здесь задействованы психологические факторы и целый ряд других, которые и определяют, что на Земле миллионы людей страдают этой привычкой.
— Понятно. То есть не в том плане, что понятно, почему курят, а просто, что есть такая вещь на вашей планете как куряние.
Михаил и Елена Степановна рассмеялись.
— Не куряние, а курение. На нашей планете наверняка есть то, чего нет у вас. Видимо, так и должно быть.
— Возможно. Ладно, пойду дров насобираю для костра.
— Пойдемте вместе, — произнес Михаил.
— Нет, нет, вы сидите, а мы с Куди сходим.
Михаил сидел возле озера в ожидании, когда Елена Степановна и Куди принесут хворост для костра. События последних часов, которые так стремительно следовали один за другим, вызывали множество вопросов. Только ответов на них не было, и это неизбежно вызывало тревогу. Как назло, заболела голова. Так часто бывало с ним, когда хотелось есть. Михаил попробовал сосредоточиться, но от этого голова начинала болеть еще сильнее. В этот момент на поляну, где он лежал, вышли Куди и Сысоева. Судя по выражению лица Елены Степановны, она была крайне взволнована. Михаил хотел было спросить её об этом, но та опередила его:
— Знаете, Михаил, наше похищение начинает обрастать все новыми и новыми непонятными подробностями.
— Что же на этот раз?
— А вы не догадываетесь?
— Нет, и вообще, у меня голова болит, так что я плохо соображаю.
— Жаль. Ни вы, ни я, даже не обратили внимания, что говорим друг с другом, на совершенно незнакомом нам ранее языке. И не просто говорим, а мыслим на нем. Вот почему мы даже не обратили вначале на это внимание.
— Только тут Михаил осознал, что это действительно так. Язык был таков, словно он говорил на нем с рождения, но при этом, отлично понимал и родной русский.
— Выходит, мы говорим на языке, на котором говорят на Норфоне!
— В том-то и дело, что на Норфоне тоже говорят на другом языке.
— Выходи, нас всех троих кто-то выучил непонятно для чего знанию доселе неведомого нам языка?
— Наконец-то до вас дошло, — угрюмо произнесла Куди, — как видите, синхропереводчика при мне нет, а мы свободно разговариваем друг с другом. Он исчез вместе со скрабом и баллонами. И кстати, когда я стала проверять, что пропало кроме этого, то выяснилось, что заодно исчез персональный компьютер, навигационная линейка, брикет с пищевыми таблетками, аптечка. Короче, меня почистили, словно по мне прошелся ловкий воришка.
— Вот как, интересно, может быть, и у меня что-то пропало? Сейчас проверю, — он потянулся за телефоном, но того не оказалось на месте.
— Точно, телефона нет, и часы умыкнули, а заодно кошелек взяли. Очень странно. Елена Степановна, а у вас что-нибудь пропало?
— Естественно. Телефон, часы, даже записную книжку и ту прихватили. Вам не кажется все это очень странным?
— Это точно. Главное, вернули обратно, а в качестве сувениров забрали все, что при нас было.
— Угу, кроме зажигалки, которую почему-то оставили.
— Видно не приглянулась, или не поняли, для чего она? — произнесла Куди, — может, запалим костер?
— Пожалуй.
Спустя какое-то время они сидели вокруг костра и, глядя на пламя, молча размышляли о случившемся, гадая, кто были эти загадочные похитители, и что вообще произошло с ними. В искрах костра мерещилось разное, однако ни одна из гипотез кто и зачем их похитил, не могла ответить на их вопросы. Да и сами догадки были одна фантастичнее другой. Решив, что все эти разговоры, ни что иное, как гадание на кофейной гущи, они расположились вокруг костра, и попытались заснуть.
Ночь выдалась теплая, а небо было сплошь усеяно звездами, и хотя по-прежнему сильно хотелось есть, и голова болела все сильнее, Михаил попытался уснуть. Долгое время сделать это никак не удавалось, но усталость взяла свое, и он впал в забытье.
Все проснулись чуть свет ни заря. Костер погас, а утренняя прохлада, заставила всех пробудиться. Переминаясь с ноги на ногу и пытаясь согреться, все начали судорожно собирать ветки и разводить костер, и только когда живительное тепло вернуло их к жизни, можно было о чем-то думать и разговаривать.
— Что будем делать? — произнес Михаил.
— Не знаю, — мрачно пробубнила Куди, — Я вообще не знаю что делать. С моей внешностью, я буду везде узнаваема.
— Это точно, но тут уж ничего не поделаешь. Одно могу предложить, оставаться скрываться в лесу, и жить как этот, йети.
— Как кто??
— Шутка, а если серьезно, то я, правда, не знаю, что вам делать.
— А йети, это кто?
— Никто, это Михаил пошутил.
— Что значит никто?
— Да ладно вам. Йети, это лесной человек, которого толком никто никогда не видел, но многие мечтают поймать или хотя бы сфотографировать. Вполне возможно, что его и в природе не существует, но… Мифы и легенды всегда дают пищу для журналистов и искателей приключений.
— Понятно, — снова мрачно произнесла Куди, — как бы там ни было, а вот пожрать бы не мешало.
При упоминании о еде, никто спорить не стал, и поэтому было решено тронуться в путь, в надежде найти в лесу что-нибудь съедобное, а если удастся, выйти к человеческому жилью.
За те несколько часов, что они брели по лесу, единственное, что им удалось, это найти заросли каких-то ягод, которые после долгих споров по поводу того, съедобные они или нет, было решено рискнуть попробовать. Ягоды хотя и были кислыми, оказались вполне съедобными. Голод они не утолили, но все же это была хоть какая-то пища. Воды напились прямо из ручья, на который они наткнулись, когда шли по лесу.
Поднимаясь с колен, и вытирая рот рукой, Михаил произнес:
— Никогда не думал, что вода может быть такой вкусной.
— Как вы сказали? — переспросила Елена Степановна.