— Конечно, нет.
Тиффани подобрала юбки и побежала к густому подлеску на дальнем конце поляны. Там она остановилась и хлопнула в ладоши. Сразу же появился слуга, несший огромную корзину. Тиффани открыла ее и начала раздавать подошедшим гостям тарелки — очень старые, сплошь выщербленные и надтреснутые. Почтенные леди разбирали их неуверенно, с такой смелостью отчаяния, что Тиффани не решилась продолжать этот спектакль. Раздался ужасный грохот, когда она как бы нечаянно уронила стопку тарелок, а затем весело рассмеялась. Ну и лица! Застывшие маски вежливости и смущения, демонстрирующие тот факт — а ведь все эти женщины были богаты и влиятельны, — что они не смеют противоречить ее желаниям. Тиффани не обладала таким состоянием, как Асторы или Вандербильты, но ее красота восполняла этот недостаток. Самые грозные матроны не перечили ей, ведь всякая обида, нанесенная Тиффани, могла свести на нет шансы любимого сына, внука или племянника заполучить самую привлекательную невесту Америки.
Неожиданно охладев к игре, девушка вновь хлопнула в ладоши, и на этот раз из-за деревьев появилась целая армия слуг, несущих столики, на которых сияла серебряная посуда, искрились бокалы и вазы с розами. Слуги доставили огромное блюдо с салатом из омаров, лососину в соусе из кларета и охлажденных цыплят, а также изрядное число бутылок прекрасного вина и фрукты. А еще слуги принесли стулья, встреченные с огромным облегчением и молодыми, и, тем более, пожилыми, которые объявили, что порядком утомились от пятнадцати минутного ожидания на ногах. Но когда дамы расселись, стало очевидно, что все стулья уже заняты, и мужчины остались стоять — вместе с Тиффани. Они с раздраженным недоумением наблюдали, как слуги раскладывают на солнечном склоне, с которого открывался великолепный вид на море, горки ярких пуфов. Тиффани грациозно расположилась на них, окруженная группой молодых людей, среди которых выделялись своей формой несколько курсантов военно-морского колледжа. Две или три девушки сочли, что нельзя позволить Тиффани одной править бал и решили присоединиться к их группе. Однако же оказалось совершенно немыслимым одновременно и закусывать, и держать зонтик от солнца, так что им пришлось признать поражение и вернуться за стоящие в тени столики. Тиффани, защищенная от солнца широченными полями шляпы, насмешливо улыбалась.
Никто не смотрел на Тиффани с большим негодованием, чем ее кузина Полина. Они были ровесницами, но невысокая и склонная к полноте Полина выглядела много старше. Пухлые щеки делали ее небольшие карие глаза еще более маленькими и невыразительными, темные волосы были жидкими, а цвет кожи землистым. Она приехала в Ньюпорт из Бостона, преисполненная самых радужных надежд на замужество, но в тот миг, когда она увидела Тиффани, все ее мечты рассыпались в прах. Разве с ней можно состязаться? Кто обратит внимание на Полину Корт, когда есть Тиффани Корт? А уж когда Полина влюбилась в Фрэнка Уитни, чаша ее несчастий оказалась переполненной.
— Ну и штучка же эта Тиффани, — прошипела она, не отводя глаз от красивого лица Фрэнка.
Миссис Уитни улыбнулась, бросив гордый взгляд на своего сына, который занимал самое почетное место подле Тиффани.
— Не надо забывать, что Тиффани не знала матери, — успокаивающе прошептала она. — Мистер Корт сделал все, что мог, но ничто не способно заменить внимание и пример матери. К тому же Тиффани воспитывалась дома, а не в школе. Думаю, все это и есть причина ее… некоторой экстравагантности.
Полина и остальные девушки, составлявшие ее компанию, гневно переглянулись, но промолчали. Конечно, матери, чьи сыновья крутятся подле Тиффани, смотрят на нее гораздо снисходительнее, чем остальные.
Тетя Сара сидела рядом с миссис Уитни, между ними в последнее время завязалось некое подобие дружбы. Бостонские Корты были вполне уважаемым семейством, но все же никак не могли стоять вровень с «Четырьмя сотнями», и тетя Сара чувствовала себя гораздо увереннее в обществе миссис Уитни. В свою очередь и та, хоть и носила достаточно известное имя, была принята в высшем свете только благодаря их приятельским отношениям.
Вдовая Сара Корт была беззаветно предана сыну Рэндольфу, отводя дочери незавидную роль своей компаньонки. Она гордо посматривала в сторону Тиффани, полная уверенности, что Джон Корт избрал именно ее Рэндольфа своим будущим зятем.
— Конечно, Тиффани довольно своенравная девушка, — заметила Сара, — но выйдя замуж, она остепенится. А я уверена, что это произойдет уже скоро.
И при мысли о близком триумфе сына на ее мало-примечательном лице появилось выражение самодовольства.