За этими словами последовала пауза, во время которой Тиффани старалась подавить вспышку раздражения, вызванную его очередным уколом. Наконец, ей это удалось.
— Мэтью Брайт вернулся в Лондон уже после создания «Даймонд Компани»?
— Да, и в девяностые годы он стал очень могущественным бриллиантовым магнатом. После смерти первой жены он имел связь с принцессой из одной экзотической страны, но в конце концов женился на гувернантке дочери.
— О нет, он не должен был так поступать!
— Почему же?
— Это слишком сентиментально. Слишком… слишком обыденно, слишком предсказуемо и… ну, вы понимаете, слишком сусально, словно подарок в яркой обертке, перевязанный розовой ленточкой.
— Вам не нравятся счастливые концы?
Она поколебалась.
— Да нет, но это скучный конец. Лучше бы он остался с принцессой.
Упоминание о принцессе навело ее на мысли о матери, и она чуть было не принялась расспрашивать Рэйфа, не знал ли он женщину по имени Алида. Но воспоминание о скепсисе, с которым Филип отнесся к этой истории, остановило Тиффани.
— А что вы знаете о матери Филипа?
Рэйф отметил, что она сказала «мать Филипа», а не «леди Энн» или «жена сэра Мэтью». Видимо, Тиффани знакома с этим молодым человеком гораздо ближе, чем хочет показать. Описав внешность Энн, он добавил:
— Она была нежной и слабой, совсем не похожей на своих сестер… или на племянницу, — последнее было сказано как бы про себя.
— Джулию?
— Откуда вы знаете о Джулии? — он был скорее удивлен, чем растерян.
Но Тиффани лишь улыбнулась и покачала головой, не желая повторять сплетни леди Нетертон. Со стола убрали и они вновь остались вдвоем. Рэйф поигрывал бокалом бренди. Красивые у него руки, решила Тиффани, немного разомлевшая от еды и вина.
Она вспомнила свои ощущения при его кратком прикосновении к ней, когда он целовал ей руку. Тиффани внимательно наблюдала за движениями его длинных пальцев, представляя, как они скользят по ее коже, ласкают ее, не пропуская ни одного изгиба ее тела, ни одного сантиметра… Что-то в ее животе сжалось в тугой узел. Тиффани торопливо встала.
— Возьмите сигару. Мне нравится табачный дым.
— Благодарю.
Он поставил бокал и взял из предложенной ею коробки сигару. К ее разочарованию, при этом он не коснулся ее руки.
— Вы и правда не возражаете против курения?
— Я часто думаю, не попробовать ли мне самой, — она поставила коробку на стол и, вынув из ведерка со льдом бутылку, наполнила свой бокал шампанским.
— Я бы не советовал, но у меня такое чувство, что вы все равно сделаете по-своему.
Подчеркнуто независимое поведение Тиффани зачастую вызывало у Рэйфа восхищение и в то же время слегка раздражало; слишком уж далеко она в нем заходила. Если ей хочется шампанского, он предпочел бы налить ей сам. В ее манерах и поступках было нечто оскорбительное для мужчины. Тиффани была из тех женщин, что способны относиться к представителям противоположного пола как к никчемным, беспомощным существам. Однако видя перед собой ее великолепную фигуру в облегающем черном платье, ощущая призывный взгляд ее чудесных глаз, Рэйф временами чувствовал, что теряет голову.
— Итак, чем вы были заняты последнее время, капитан? Как вы проводите свои дни, если, конечно, не считать занятий любовью с леди Джулией?
«Вот стерва!», чуть не вырвалось у Рэйфа, но он моментально прикусил язык. Имея дело с Тиффани, невозможно было предугадать, что она скажет или сделает в следующий момент. Немного поразмыслив, он нашел этому объяснение: Тиффани Корт была непредсказуема, потому что обладала внешностью красивой женщины при уме и манерах, подобающих мужчине.
— Я человек праздный, — равнодушно ответил он. — Как вы справедливо предположили, я много времени провожу в постели.
— А как вы зарабатываете на жизнь?
— Никак. Я имею скромную, но, учитывая мои ограниченные потребности, достаточную ренту. И какое, черт побери, это имеет значение?
Тиффани пропустила вопрос мимо ушей.
— Вы типичный английский джентльмен, так что ваш доход, без всякого сомнения, имеет отношение к земельной собственности. И каковы ваши перспективы, капитан? Загородный дом, ферма, арендаторы и ежегодные светские сезоны в Лондоне?
Он молча стиснул зубы с такой силой, что его лицо побледнело.
— Может быть, у вас есть желание посвятить себя какой-нибудь великой цели? — мягко спросила она.
— Нет, хотя мог бы, если бы меня не старались так энергично к этой цели направить, — Рэйф отвечал рассеянно, потому что воспоминание о Джулии, наложившись на энергичные манеры Тиффани, помогло ему совершить открытие. В Ньюпорте Тиффани кого-то ему очень напоминала и теперь он понял кого: Джулию. Удивительное сходство обнаруживалось в их резких манерах, в наклонах головы.