— Я думаю не об этом, — строго ответила Тиффани, а о том, какое влияние окажет его открытие на алмазную промышленность и наше будущее.
— Ладно, но это не к спеху, — легко ответил он. — Пойдем полюбуемся Парижем, а уж потом будем беспокоиться о судьбе алмазной промышленности.
— Нет. — Тиффани встала. — Дело прежде всего. Завтра утром мы отправимся к Лемуану.
— Разве ты не хочешь пробежаться по магазинам? Я думал, женщины с ума сходят по парижской моде и покупают здесь горы тряпок.
— Только те женщины, которым нечем заняться. Лично я „считаю беготню по магазинам скучным и отвлекающим от дел занятием, и к тому же у меня столько нарядов, что при желании я могла бы открыть магазин.
Филип было вздохнул, однако Тиффани в своем шелковом фиолетовом платье была так прекрасна, что вскоре к нему вернулось его радостное настроение.
— Ну и замечательно, пусть будет, как ты хочешь! Дело так дело, но сегодня Париж к нашим услугам.
— Конечно, утверждения, что алмазы можно создать в лаборатории не новы, — рассуждала Тиффани следующим утром, когда они шагали к зданию склада, где Лемуан проводил свои опыты. — И что особенно удивительно, все возмутители спокойствия — за одним единственным исключением — были французами.
— Как много знает эта маленькая девочка!..
Тиффани уловила в его голосе интонацию, которая вовсе не была хвалебной.
— Именно ты сказал мне, что интеллект и знания — это в моем стиле.
— Говорил, и это действительно так.
— Тогда почему…
Тиффани запнулась на середине фразы и оканчивать свой вопрос не стала. В его отношении к ней было какое-то противоречие, непоследовательность, что казалось ей довольно странным. Может быть, Филип предпочитает, чтобы она проявила свои деловые качества где-нибудь в другом месте, а с ним вела себя как хорошенькая девушка, жаждущая удовольствий? Но для меня бизнес и есть удовольствие размышляла она, но петом нашла правильный ответ — просто Филипу бриллианты совсем неинтересны.
— Лавуазье доказал, что алмаз есть не что иное, как кристаллический углерод, продолжала она. — Эксперименты по его получению проводили французские физики, но в 1880 году алмазы на основе древесного угля синтезировал какой-то шотландец.
— Это был Джеймс Хэнней, и он чуть было не взлетел на воздух в ходе опыта.
Тот факт, что Филип знал о деле больше, чем утверждал, не прошел мимо внимания Тиффани, но она продолжала:
— И все же он создал алмазы, правда, микроскопические, но они были признаны настоящими. А затем через несколько лет об успехе в этой области объявил Анри Муассан.
— Его утверждение было проверено?
— Полагаю, что да. Муассан был выдвинут на Нобелевскую премию по химии, да и вообще у него незапятнанная репутация. Но, к счастью, его алмазы оказались слишком дорогими — гораздо дешевле копаться в синей земле Кимберли! Лемуан работал у Муассана инженером и считается, что он улучшил технологию своего работодателя. Ну что ж, скоро мы все узнаем — я распорядилась о полной демонстрации опыта.
Лаборатория Лемуана размещалась в подвале склада. Тиффани, не обращая внимания на жалкую обстановку и экспансивные приветствия француза, сосредоточила все внимание на электрической печи, в которой он якобы создавал драгоценные камни. У нее было сильное подозрение, что она знает причину его радушия — они с Филипом были молоды, красивы и неопытны, всего-навсего дети удачливых отцов; если этот человек мошенник, нет ничего удивительного, что он счел, что их будет легко обмануть. Тиффани не пыталась развеять его заблуждение. Она согласилась с предупреждением хозяина, что секрет получения алмаза он никому не открывает, но внимательно наблюдала за каждым его движением. Очевидно, решила она, сущность процесса заключалась в том, чтобы нагреть порошковый углерод до необыкновенно высокой температуры, но возможно, использовались и какие-то неизвестные добавки. Инженер повернулся к ней спиной, и она не могла уследить за тем, что делают его руки.
Наконец, Лемуан вытащил из печи камень — настоящий или фальшивый — и заявил, что это и есть результат его опыта.
Тиффани внимательно рассмотрела камень, после того как его охладили в холодной воде, и заявила, что это настоящий алмаз. Филип согласно кивал, а Тиффани недоверчиво слушала, как Лемуан рассказывает, что получил финансовую поддержку от Юлиуса Вернера, партнера Альфреда Бейта, и поэтому собирается перенести свои опыты на фабрику в Пиренеях.
На улице Тиффани схватила Филипа и закружилась с ним в вальсе.