Я старалась не думать, что ждет меня теперь. Просто ехала. Смотрела на вымытые до блеска улицы, на зелень деревьев, по-весеннему сочную, яркую. На прохожих, которые понятия не имели о тайной жизни города, об угрозе их собственным судьбам от подобных мне. На глянцевые рекламные борды и проезжающие мимо машины.
Наверное, мне удалось взять себя в руки от понимания того, что смерть не так уж страшна. Я уже видела себя в гробу, просыпалась ночами, задыхаясь от страха быть пойманной и убитой. От подобного быстро устаешь, а некоторые вещи в жизни оказываются неизбежными.
С трудом помню, как мы приехали. Как входили в здание совета, поднимались на лифте, шли через опенспейс к митинг румам. Я старалась не вспоминать, что этот офис когда-то был мне чуть ли не домом, а люди, работающие в нем – хорошими знакомыми.
Уилмор открыл передо мной дверь в переговорную, заботливо поддерживая за локоть. И я тут же натолкнулась на ненавидящий взгляд Альбины, сидящей на стуле за овальным столом.
Очная ставка, понятно. Я глубоко вдохнула и шагнул внутрь, глядя прямо на Альбину, стараясь держать себя в руках. Меня окатило ненавистью, как только я вошла. Едкой, колючей, ядовитой. Уилмор явно это заметил и поморщился. Что ж, будем считать это фактом в мою пользу.
Я постаралась сохранить невозмутимый вид и присела за стол, аккурат напротив Альбины. И взгляд ее – злой, убийственный – выдержала. Хотелось бы верить, что держалась я достойно.
– Назовите себя, – бесстрастно произнес дознаватель, без труда переходя на русский, и покосился на стоящих у дверей секьюрити.
– Валевская Яна Антоновна, – без запинок ответила я и медленно перевела взгляд с Альбины на него. Игра в гляделки, бесспорно, очень увлекательна, но с точки зрения психологии обращать внимание нужно в первую очередь на того, кто в комнате главный. В этой комнате главным был Джек. Он диктовал правила, ограничивал свободу и выносил вердикты. Мне тоже вынесет, совсем скоро.
– В документах указано иное, – возразил он.
– По документам Соколова Алиса Павловна, – кивнула я.
– И давно?
– Пару недель.
Альбина победно усмехнулась и сложила руки на груди. Мне показалось, жест этот совсем не понравился Уилмору. Впрочем, как любой уважающий себя стрикс, эмоций он совершенно не выразил. Или он не способен на эмоции в принципе?
– Вы знаете эту женщину, госпожа Валевская? – Он устало кивнул на Альбину, не сводя с меня пытливого взгляда.
Я кивнула.
– Это Альбина Алмазова, жена Виктора, главы городского совета стриксов.
– Насколько я знаю, с Виктором вы… близки.
Пауза была намеренной и рассчитанной на красноречивую реакцию. Мне показалось, я понимаю, чего он от меня ждет. Понимание это обнадеживало, теперь главное – не оступиться.
– Так и есть, – без запинки ответила я, и с удовольствием отметила, что лицо Альбины покрылось красными пятнами злости. Она была человеком и, пусть и знала о стриксах, никогда не сможет понять мотивацию их поступков. И категорий, которыми они мыслят. Сейчас ее можно было читать, как открытую книгу, даже без дара.
– Вы могли бы описать характер ваших взаимоотношений?
– Виктор помог мне, когда дар проснулся. Опекал меня много лет, заменил отца, которого…
Я все же запнулась, но взгляда не отвела. Джек усмехнулся, опустил глаза на бумаги, лежащие перед ним аккуратной стопкой. Переложил несколько вправо и вчитался в ровные темные сточки. Мое досье? Наверняка.
– Который насиловал вас, – удовлетворенно кивнул он, поднимая на меня глаза. – И которого вы убили, верно?
Я сглотнула. Этого же нет в архивах! Откуда он?..
– Это моя работа, Яна, – кивнул он, явно удовлетворившись моей реакцией. – Все обо всем знать.
– Тогда вам, пожалуй, известно больше, чем мне, – пожала я плечами. – Об этом деле.
– И все же мне бы хотелось услышать вашу версию событий.
Я кивнула и вкратце пересказала ему свою историю. Наверняка, эта версия была в его бумагах, так как несколько раз он удовлетворенно кивал и хмыкал, делая какие-то пометки на полях. Альбина все это время молчала и смотрела на свои руки, и лишь при упоминании Гоши вскинулась и хотела, видимо, сказать что-то резкое, но дознаватель властно остановил ее взмахом руки. Я закончила рассказ и замолчала, уставившись на Джека, стараясь понять, что же он вынес из моего рассказа. Тщетно. Он читал меня, как раскрытую книгу, оставаясь при этом наглухо захлопнутым, как чертов огнеупорный сейф.