– У вас десять минут, – безлико сообщил мне охранник, закрывая дверь.
Что?! Какого…
Глава 31
он разлепит глаза, анита, войдет в права
раздерёт на тебе воланы и кружева,
вынет шпильки твои, умоет тебя от грима,
и ты станешь жива, анита моя, жива
и любима
Шаг. Еще один. И еще. Руки трясутся все сильнее, но я больше не вижу необходимости это скрывать. Здесь лишь я и Егор, а даже если есть камеры, позволяющие за нами наблюдать – плевать. Главного не скроешь, как ни старайся.
Проклятая лампа даже здесь мерцает и дребезжит. Хочется снять ботинок и запустить в нее, разбить к черту. Чтобы не раздражала. Понимаю, насколько глупо, но испуг силен. Он перерастает в тревогу, зудит настырным насекомым где-то в районе внутреннего уха.
– Егор.
Никакой реакции. А время, отведенное нам, утекает сквозь пальцы.
Сажусь на корточки, дрожащими пальцами убираю волосы с его лба, второй рукой приподнимаю подбородок. И тут же оказываюсь на спине, прижатой к полу, а Егор нависает сверху с сумасшедшим выражением лица. Голодный стрикс. Дикий. Не потому, что неучтенный, а…
– Это я…
Странно, но страха в голосе нет.
– Яна?
Наконец, его взгляд становится более-менее разумным. Впрочем, хапнуть он успел, и немало. Знакомая слабость в мышцах, легкое головокружение. И лицо Егора уже не такое землисто-бледное, каким было, когда я вошла.
– Приятно, что ты мне рад, – попыталась пошутить я, высвобождаясь. – Я, конечно, люблю нежнее, но такой прием тоже сойдет.
Егор даже не улыбнулся, помог мне подняться, отступил к зарешеченному окну.
– Как они… нашли тебя? – спросил он глухо. – Он же обещал, что тебя не найдут. Не тронут!
– Он? – переспросила я и тут же догадалась. – Виктор?
– Нельзя верить никому из совета!
– Меня сдала Альбина, видимо, ждет, что пойду как соучастница. Неважно. У нее ничего не получится, слышишь! Я вытащу тебя и Ольгу.
Егор покачал головой, криво усмехнулся.
– Сама-то веришь в это? Мы с Ольгой вне закона, таких, как я, совет терпит до поры. Пока не находится удобного случая нас убрать. – Он вздохнул, посмотрел на меня как-то грустно, щемяще. – Не лезь в это, пожалуйста. Теперь ты не одна из них, а значит, поблажек не будет.
– Сама решу, стоит ли лезть, – упрямо парировала я. – У нас всего десять минут, не хочу тратить их на пререкания. Тебе нужна помощь.
– Хочешь сказать, они позволят мне… нам…
– Да плевать мне, что они там позволят!
Иногда, чтобы не потерять надежду, достаточно одного прикосновения. Взгляда. Выдоха облегчения. И объятий, которые внезапно становятся так тесны, что дышать трудно.
– Ты выберешься, – прошептала я Егору в ключицу.
– Сказал бы мне кто в прошлом, что ты придешь меня выручать, я бы рассмеялся ему в лицо.
– А теперь?
– А теперь радостно, что именно ты пришла.
Наверное, ради таких слов стоило пережить весь этот ужас. Говорят, слова не важны, но порой именно они способны достать человека из бездны.
– Я вел себя, как придурок, – неожиданно признался Егор, слегка отстраняясь, проводя большим пальцем по моей щеке. – А ты пришла. Почему?
– Предпочитаю не отвечать на глупые вопросы.
– Вопрос о том, останешься ли ты со мной, если вдруг я все же выберусь отсюда, входит в категорию глупых?
– Если захочешь, останусь, – кивнула я.
– Захочу, – улыбнулся он.
– Варя умерла.
Выдох. Взгляд он отводит, а сам напряжен настолько, что вот-вот взорвется. Выплеснет в мир все, что так долго копил. И я почти готова к этому. Почти – потому, что у нас всего десять минут, и мне хочется потратить их на близость, а не…
– Что ж, – бесцветно ответил Егор и замолчал.
Безжалостно тикали секунды. Дребезжала чертова лампа. И палец Егора прожигал дыру на моей правой щеке. Все же сложно всегда быть именно тем гонцом, который приносит лишь плохие вести. А еще сложнее оттого, что вести эти все еще ранят Егора.
– Нужно сообщить ее родителям, чтобы они…
Он замолчал.
– Я прослежу.
– Спасибо. Знаешь, мы всегда с ней были чужие. Я это понял давно, а осознал только тогда, когда ты на крыше стояла.
– Бывает…
Тишина сожрала еще пару отведенных нам минут. А потом Егор странно посмотрел на меня и сказал:
– Я подслушал телефонный разговор Джека Уилмора с кем-то из американского руководства. Он считает, что Светлану для эксперимента выбрали не случайно. Он говорил о тебе и Викторе, а смерть Светланы связывал с местью тебе лично. Как и смерть Бородиной – местью Виктору за то, что они…