– Как тебя зовут?
– Егор.
Короткий ответ. Взглядом при этом меня не удостоили.
Егор завел машину и включил печку. Я подула на окоченевшие ладони. Было холодно и мокро.
– Ты – дикий. – Я не спрашивала – констатировала факт. Чем раньше расставим точки над "i", тем лучше. К тому же, свои таланты он мне сразу продемонстрировал.
– Так вы нас называете? – усмехнулся он. – Тех, кто не входит в вашу дурацкую организацию?
Я пожала плечами.
– Вы не соблюдаете законы.
– Законы, написанные вами.
– Чего ты хотел от Виктора?
Меня не проведешь разговорами о морали. В мире все тянется к сильному. Неважно, насколько это сильное справедливо. Анархия никогда не несла добра – только войны, а порядок лучше всего устанавливается жесткой диктатурой. Поэтому я никогда не смогу проникнуться лозунгами диких.
– Не твое дело, – нахмурился Егор и крепче сжал руль.
Снова злится. Безумно расточительный или просто рядом со мной расслабился? Я ведь теперь взять не могу.
Он резко вывернул руль, и вскоре кладбище осталось позади, а с ним и я, вернее, мой труп, который наверняка уже засыпали землей.
– Куда мы едем? – поинтересовалась я как можно дружелюбнее.
Сама-то знала, куда мне нужно. К Виктору. Он поможет, скажет, что делать. Виктор всегда находил выход и всегда был со мной честен.
Егор, похоже, откровенничать не собирался. Знаю я таких: «переговоров с пленными не ведем» – отличная тактика, чтобы не признавать собственных ошибок. А ведь он замешан, иначе чего бы так суетился.
– Увидишь. Не советую тебе лезть к своим сегодня.
– Почему?
– Не время.
Исчерпывающе. Наверное, мне предстоит пока ограничиться той информацией, которую дают. До поры. Не круглосуточно ведь он будет меня сторожить, выберусь. Найду Виктора, он поможет.
Размытая дождем дорога извивалась змеей, и по обе стороны застыли серые деревья. Они тянули голые ветки-лапы, будто пытались ухватиться за проезжающие мимо авто. Дворники методично стирали скользкие капли со стекла. За окном расползлись серость и туман. А внутри, несмотря на тепло от печки, было холодно.
Я дрожала и судорожно терла окоченевшие ладони. Промокла насквозь, так и воспаление легких подхватить можно. И если раньше все решалось просто, то теперь придется пройти унизительное лечение в какой-нибудь захолустной больнице. Да и не факт, что примут. Ведь неизвестно, кто та девушка, в теле которой я нахожусь.
И само тело, и ситуация сбивали с толка. Я никогда ранее не встречалась ни с какой Алисой, и о случаях подобных «реинкарнаций» не слышала. Именно это рождало сюрреалистичное ощущение нереальности происходящего.
– Почему я? Как это произошло?
Сама не заметила, что говорю вслух.
– Есть одно соображение. Расскажу, если будешь вести себя хорошо.
Егор, прищурившись, смотрел на влажную от дождя трассу. Да уж, коммуникабельности ему явно не отсыпали… Вряд ли он растает и выложит всю правду только за красивые глазки. К тому же, не уверена, что они такие уж красивые. С этим тоже придется смириться.
Мысли ускользали. Зубы стучали, того и гляди, раскрошатся. Хотелось спать. Я и не заметила, как задремала. Очнулась у многоэтажки – серой, мрачной и высокой. Она упиралась крышей в облака, и сама виделась замком то ли темного властелина, то ли дракона. Чушь какая! И откуда только такие мысли взялись. Переутомляться вредно, Яна. Просыпаться в чужих телах – еще вреднее. Для душевного здоровья.
– Выходи. – Егор открыл дверцу и буквально вытащил меня наружу. Сама бы я точно не смогла подняться – ноги одеревенели от холода, тут же подогнулись, и ему пришлось меня подхватить. – Идем в тепло. Помрешь еще тут, а во второй раз это не так прикольно.
Да мне и первый раз не то, что бы…
В подъезде было на удивление тепло и чисто. Свежая краска на стенах. Вымытая плитка пола. Гладкие перила. Пахло жаренной картошкой и табачным дымом. Я свернула к лифту, но Егор удержал меня за локоть и, подтолкнув к лестнице, буркнул:
– Не работает.
Ну что за наказание, а? Мало того, что меня похоронили, усыпав могилу жуткими розами, под ногтями собралось кило грязи, так еще и лифт!
– Этаж? – подавленно уточнила я, медленно переставляя ноги.
– Четвертый, – буркнул Егор и свернул на следующий пролет. В отличие от меня, он двигался быстро, переступая сразу через несколько ступеней.