* * *
Двадцать девятое декабря еще с самого утра стало днем начала все-городского праздничного апогея: только выйдя из дома на улицу, я уже сразу оказываюсь с ног до головы осыпанным разноцветными бумажными конфетти и перламутровыми лентами фольги из каких-то хлопушек. В центральном районе, на площади, было днем какое-то мероприятие - то ли шествие, то ли концерт (почему-то сразу вспомнилась установленная там несколько дней назад передвижная сцена), а то и все вместе, - растянувшееся на соседние улицы и еще дальше. Кажется, до бесконечности. Или просто те, кто все-таки не принимал участия в торжестве, успели за несколько часов перенять праздничный "вирус" от опьяненной ликованием толпы.
Именно на такую толпу-компанию я и натыкаюсь, практически с налету, только выйдя из-за ворот двора на еще более ожившую к вечеру улицу. Все в ярких разноцветных шарфах самых диких и пестрящих оттенков, с какими-то лохматыми помпонами в руках и рассыпающими искры палочками желтых бенгальских огней. Идут вдоль улицы, не замечая никого и ничего вокруг и оставляя за собой в воздухе звонкий смех и ошметки опадающей мишуры.
Только какая-то розовощекая полненькая девчушка в красной, мигающей встроенными огоньками шапке Санты, улыбаясь, вдруг вприпрыжку подскакивает ближе, вертлявая как заводная юла, и сует мне в руки елочную игрушку-подвеску - фигурку оленя папье-маше, обсыпанную серебряными блестками. Еще раньше, чем я догадываюсь что-либо сказать. А когда наконец соображаю, в чем дело, она оказывается уже на другой стороне улицы, присоединившись к своей цветастой шумной компании.
А я не успеваю ее даже поблагодарить.
Как и не успеваю сказать, что елки, на которую эту безделушку можно было бы повесить, у меня тоже нет.
Зачем вообще сегодня вышел на улицу?..
У меня было плохое расположение духа с самого утра, если так вообще можно было выразиться. Если этим можно было емко и однозначно передать всю ту странную, тяжелую сумбурность, взвесью оседающую в душе. И гораздо больше всего прочего меня привлекала возможность поваляться сегодня без дела дома. Может даже своеобразно поддаться всеобщему настроению и ради грядущего праздника разобрать весь скопившийся по углам старый хлам, спустив половину в мусорный бак у подъезда прямо из раскрытого окна.
Но именно сегодня Гере, внезапно обеспокоившейся моим душевным состоянием в общем и тем фактом, что из дома я выбирался за последние дни только на дежурства, пришло в голову вытащить меня в кино - развеяться. Дело, в принципе, хорошее. Только для начала нужно еще встретить ее "с работы"...
...Мы с Гердой - не пара.
По крайней мере, в прямом смысле этого слова, хотя со стороны, в особенности коллегами по Отделам, это всегда ставится под большое сомнение. В самом начале - почти два года назад - я был передан ей под присмотр и обучение, получив предварительно вводный инструктаж и основные "напутствия". Потом обнаружились, помимо работы, еще и общие интересы и симпатии. А еще чуть позже в моей комнате появилась стопка ее вещей, плотно обосновавшаяся внутри телевизионной тумбочки. И пусть мы довольно часто ходим куда-то вместе, а иногда Гера даже остается у меня ночевать (если на улице слишком темно и поздно, а идти все-таки далеко), оккупируя раскладное кресло в кухне, все же парой нас назвать можно весьма натянуто и уж точно при большой фантазии.
Хотя мне, если честно, иногда этого хочется. И еще, бывает, кажется, что иногда этого хочется и ей...
...Не знаю, что на меня действует больше - ожидание скорой встречи или мерцающе-таинственная атмосфера соединяющихся друг с другом, как перекладины, улиц, но вскоре настроение, вопреки моим самым точным ожиданиям, неожиданно начинает проясняться, и к торговому комплексу я подхожу уже с почти улыбкой на лице, загребая дорожные сугробы мысками ботинок.
Снег выпал ночью - обильной густой пеленой, - засыпав крупой, хлопьями и пухом все окружающие улицы и мои наклонные мансардные окна, затемнив спальню под плотным покровом и завалив сам город практически "месячной нормой осадков", как передавали по новостям. И с самого утра под домами - среди проспектов, улиц, аллей и переулков - слышался незатихающий гул и шум снегоуборочных машин, вышедших разгребать нежданные - и незваные - завалы. А мне снег нравится - он приятный и холодный, хотя самого холода я практически не ощущаю (еще одна дань полученным способностям), он не засоряет город - наоборот, просто делает его на мгновения безвинно чистым, свежим и помолодевшим, укрывая под собой.
Мне говорили, мы всегда неосознанно тянемся к чистоте.
Это почти тоже наше Правило.