— О чём подумать?
— Как теперь быть. Я перешёл на пятый, потом ещё диплом. Квартира у меня есть, родительская. Вполне себе не напряжной подработки хватает, чтобы себя содержать и учиться, но содержать жену и ребенка — это совсем другое. Мне нужно подумать, что делать.
— У тебя нет жены, — негромко напомнила Марьяна. Она тоже ещё не пришла в себя. Сложно прийти, когда тебя оглушает такая новость — сын. А еще позавчера ты изводилась и не знала, будешь ли вообще когда-нибудь возле Юсбера. Хотела всего несколько часов провести вместе. А теперь — сын! И главное — увидев этого мальчишку, живого, счастливого, как теперь допускать возможность, что он не появиться? Он должен быть!
— Сожительницу и ребенка содержать то же самое, что и жену, — Юсбер сжал губы. — Ты не хочешь такого мужа, как я?
— Что? — от изумления у Марьяны язык отнялся.
— Ничего, я не обижусь. Я понимаю, что не лучшая партия для обеспеченной девушки.
— Причём тут это? — вспылила Марьяна, дёргая его за руку. — Ты даже не попросил толком, а уже переживаешь отказ.
Он помолчал. Потом сжал ладонь так сильно, что даже стало больно.
— Ты права. Ни черта это ненормально. Я ни хрена не понимаю и даже думать не хочу. Меня убивает мысль, что ты можешь не захотеть за меня замуж. Я бы не хотел, чтобы мой сын рос без отца. У меня всё будет, понимаешь? Но для этого нужно время, нужно жить со мной и помогать. Нужно работать со мной. А… такие, как ты, вероятно, предпочитают всё и сразу. И вроде винить их за это глупо, особенно когда нужно воспитывать детей, и вроде разумом я понимаю… но я даже думать не хочу, что ты такая же.
Вдруг навалилась сильнейшая усталость, Марьяна вздохнула и уронила голову ему на плечо.
— Слушай, я тоже не хочу… то есть хочу, чтобы всё было в порядке. Я никогда не собиралась заводить себе богатого мужа, потому что предпочитаю рассчитывать на свои силы и не зависеть ни от чьих прихотей. Пока могу сказать точно только одно — я не стану сбегать от тебя из-за денег. Обещаю. А про остальное — я не могу так быстро всё раскладывать по полочкам. Ты как автомат. А я ещё не привыкла. Мы с тобой по-хорошему знакомы-то только пару дней. Мы даже ещё… ну, ты понял, а разговор уже о браке и детях. У нас уже считай, есть сын. Думаешь, так просто это переварить? Дай мне хотя бы немного времени.
Он помолчал, а потом улыбнулся.
— Хорошо. Извини.
— За что?
— Что так сразу всё на тебя вывалил. Просто лично мне так проще решать проблемы.
— Как так?
— Строить планы. Проще переваривать какие-то новости или обходить препятствия. Это как уравнение — меняется одна переменная — срочно нужно произвести подсчет результата с новыми данными, понимаешь?
— Примерно. Так теперь, получается, тебе придётся всё менять? Всю текущую жизнь?
— Да. И тебе тоже. Только ты пока, похоже, не понимаешь.
Марьяна хотела возмутиться, но вдруг согласилась.
— Да, я пока не понимаю. Точнее, пока не готова думать.
— Ничего, отложим. Пока подумаю я, а потом мы вместе подумаем. Ты же на четвертый перешла?
— Да.
— Значит, вполне возможно тебе придется брать академ и возвращаться к учебе через год.
— Почему? Может, сын… ну, не сразу получится? — промямлила она.
— Сразу. Центр показывает будущее, которое произойдёт в результате случившегося в течении ближайших нескольких дней.
— Я пока не осознала, — с нажимом повторила Марьяна. Голова просто раскалывалась, стоило только слегка напрячься и попытаться представить действия, которые приведут к появлению… в общем, кому-то легче сразу сделать перерасчёт, а кому-то — просто не думать.
— Да, прости. Я часто думаю вслух, так удобней. Привыкай, кстати, от этой привычки мне, скорее всего, никогда не избавиться.
— Ладно.
Марьяна решила, что это довольно мило. Однако вопреки заявлению остаток дороги Юсбер молчал. На вокзале пришлось купить воды и печенья в дорогу, потому что до обеда ещё полно времени и есть не хотелось, и сесть в идущий обратно автобус. Город после лагеря казался слишком шумным и высасывал массу энергии, а может, и бессонная ночь сказывалась.
Автобус неторопливо выбрался в область. Марьяна снова сидела у окна, пристально наблюдая, как мелькают поля и растущие вдоль обочины деревья, и находилась в состоянии, чем-то напоминающем анабиоз.
Юсбер вдруг вздохнул и осел в кресле, хотя до этого держался почти прямо. Марьяна посмотрела на него с ожиданием.
— Это будет очень сложно, — пояснил он, не вдаваясь в подробности, но подробности и так всем известны. Для неё сложность сосредотачивается в самом процессе, когда твоё тело меняется, приспосабливаясь к материнству. В этом много всего пугающего, через что теперь, хочешь, не хочешь, придётся пройти. Раньше ты знала, ну, в теории, что когда-нибудь это произойдет, а сейчас окончательно понятно — это не просто случится, а случится в ближайшее время и опасения уже не отодвинешь на задний план.