— Прокат еще не работает? — спросила Марьяна.
— Работает, заходи, — коротко сказал парень и приоткрыл створку ворот шире, чтобы можно было протиснуться. Марьяна тут же двинулась дальше, почти пролезла, но замерла, неожиданно обратив внимание на то, что он сидит слишком близко. Обычно посторонние люди так близко в ней не оказывались, а ведь известно, что люди не очень-то любят, когда нарушают их личное пространство. Вероятно, поэтому Марьяна остановилась напротив, смотря сверху вниз и видя только коротко стриженую макушку — его волосы выгорели на солнце и были светлыми, почти белыми. Через некоторое время, как будто ему надоело ждать, молодой человек поднял глаза.
— Ну?
Марьяна вспыхнула — на этот раз потому, что его лицо оказалось прямо напротив её ног в том месте, где… Ну, о котором не принято упоминать в обществе. И в этом происшествии неожиданно было нечто незнакомое и волнующее.
— Так и будешь стоять? — уточнил он, задирая голову вверх и на лице, покрытом загаром, на миг сверкнули голубые глаза. Вдруг стало понятно, что ситуация выглядит двояко вовсе не потому что он тут сидит, а потому что она встала не там, где нужно стоять, хотя её любезно пропустили пройти.
Марьяна резко шагнула в сторону, чуть не задев его подбородок. Парень проводил ее пристальным взглядом.
— Чёрт! — раздалось сбоку. У ворот стоял запыхавшийся Серж. — Обогнала!
Марьяна быстро вернулась к духу своеобразного спортивного соревнования и улыбнулась.
— Медленно бегаешь.
— Просто не знал, что вы тоже пойдёте за велосипедами.
— Как же так? — фальшиво расширила глаза Марьяна. — А вроде бы вчера вы сами предлагали тут встретиться. Вы ещё, помниться, угрожали первыми прийти.
— Да просто вчера поздно легли… — пошёл на попятную Серж.
Марьяна вдруг обрадовалась, что между ними находятся ворота и этот парень, который её пропустил, а теперь сидит, как ни в чём не бывало с таким видом, будто проход перекрыт на неопределённое время. В общем, Сержу не пройти, а следовательно, победа нынче за ней.
— Ну так становись в очередь! — крикнула она и бросилась в глубину ангара.
— Эй, а как тебя зовут? — донеслось ей вслед. Конечно, Марьяна не ответила, а вместо этого забронировала три велосипеда и осталась стоять у стойки, желая ещё разок насладиться победой. Только… Кстати, тот мальчишка, который выдавал тут инвентарь, тоже был в рабочем комбинезоне и на вид ему было не больше шестнадцати. Он тоже был сильно загоревшим, как будто провёл под солнцем не одну неделю, но Марьяна не помнила, чтобы пересекалась с ним во время отдыха. Почему-то она была уверена, что в прокате работают те, кто здесь живет, что работа в лагере нечто вроде дежурства и что им с девчонками вскоре тоже придется заняться каким-либо делом, но пока организаторы молчали. Или она ошиблась? Но ведь в проспекте точно указывалась совместная работа… Какая?
— Вот ты где. — Серж появился через пару минут и, ревниво окинув взглядом талоны, которые Марьяна держала на виду, чтобы было заметно издалека, потом зарезервировал четыре велосипеда. Потом облокотился на стойку рядом и улыбнулся. — Так как тебя зовут?
— Марьяна, — рассеяно ответила она. Нет, точно, не видела она мальчишку на реке или в лесу. И того парня, что ремонтировал дверь тоже ни видела раньше, ни разу.
— А меня Серж.
— Я знаю, вы вчера друг друга по именам звали… а мы слышали.
Он хмыкнул.
— Тогда признаюсь, что тоже знаю… ну, то есть знаю ваши имена, а вот кого как зовут… Мы даже вчера поспорили.
— Да? И кто победил?
— Я проиграл. Почему-то был уверен, что сероглазая блондинка обязательно будет зваться Пси.
— А я зовусь иначе…
— Ну да.
— Ваши бирки.
Серж отвлекся, забирая у служителя прокатные бирки на велосипеды. Тот сразу отошел далеко, рассматривая оставшиеся несколько велосипедов на предмет повреждений.
— Слушай, — Марьяна почему-то пристально наблюдала за действиями прокатчика. — А разве тут работают не те же, кто отдыхает?
Серж недоуменно оглянулся на велосипеды.
— Тут? Нет. С чего ты взяла?
— Понятия не имею, — честно ответила Марьяна. — Думала, в проспекте прочитала. Всё жду дежурство — а никто не слова.
— Тут работают те, кто хочет заработать на каникулах. Мы платим за отдых, они получают за работу. А в проспекте имеется в виду как раз, что тут можно и отдохнуть, а кому надо — заработать. Любой может выбрать, что хочет, если он студент или школьник старших классов.
Платим? Выплаченная за лагерь сумма Марьяне показалась чисто символической, будто её вносили ради галочки, а оказывается, это была полноценная плата?