– Но вернемся к аркам Долины Смерти, – напомнил Тан. – Если мы все же наблюдали электромагнитный приемник и передатчик, то вот вам и постоянные возмущения атмосферы, вот вам и «дрейф нуля» и прочие аномальные явления.
– Тогда и эффект радиоэха можно запросто объяснить. – Денис звонко щелкнул пальцами, как кастаньетами.
– Это каким же образом?
– А таким, что становится понятно, почему радиосигналы возвращаются на Землю эхом, словно с разной периодичностью их отражает какое-то космическое тело.
– Еще Брейсуэлл предположил, что это происходит из-за того, что вокруг Земли вращается невидимый инопланетный зонд.
– Ну-ну – подзадорил Бакаля Денис.
– Что «ну-ну», – с неудовольствием повторил тот. – Вращается, и все.
– Эх ты, аналитик, – с сожалением констатировал Денис. – Мы же с этого начинали. Еще в Долине Смерти Тан говорил о неизвестном космическом источнике, направляющем на землю поток мощных энергетических частиц, и о том, что он до сих пор не обнаружен. Вполне вероятно, что он находится на том самом невидимом зонде.
– Тогда все сходится, – задумчиво пробормотал Тан. – Но остается непонятным одно: Фрогг не говорил о внеземном происхождении генератора. Он говорил, что его похитили из будущего. Что же тогда получается – и зонд из будущего, и арки в Елюю Черкечех? Не многовато ли?
– И мне непонятно. – Денис тоже встал, выглянул в окно. Трава на давно не стриженном газоне поникла от жары, стала пыльной. – Пойду приму душ. Вы тут порассуждайте еще, если хотите, я потом вернусь.
По пути Денис завернул на кухню, открыл холодильник и взял с полки влажный, покрытый капельками конденсата пакет с апельсиновым соком, потом, подумав, достал из шкафа бутылку «Шатоне» и направился к себе. Стакан вина – душ, подумал он. Еще стакан вина. И какой-нибудь детектив. А вечером надо бы вытащить всю компанию из дома куда-нибудь на люди. Посидим в кафе у моря, поглядим на закат. Совсем мы тут отупели взаперти.
Поставив на стол пакет и бутылку, Денис первым делом выключил кондиционер – воздух переохладился, так и простыть недолго – и направился в душ. Установив контрастный температурный режим, Денис с удовольствием встал под упруго бьющие струи и замер.
Сейчас взбодрюсь, подумал он. Две минуты горячей, две минуты холодной. Потом еще разок. Потом водный массаж. Как огурчик буду.
Пластиковая стенка душа задвигалась автоматически. В ограниченном пространстве, заполненном душным паром, Денис чувствовал себя, как в коконе. Но вдруг шторка плавно поехала в сторону и, щурясь через стекающую на глаза воду, Денис увидел Шаки. Одежды на ней не было совсем, зато на подносе перед собой она держала два бокала вина и крупную кисть винограда.
– Шаки! – укоризненно крикнул Денис. – Зачем ты сюда? Я голый!
– Я тоже, – голос Шаки звучал глухо, словно она простыла. – Хочешь вина?
В этот момент горячая вода сменилась холодной. Пар мгновенно рассеялся, и Денис невольно обхватил себя за плечи руками.
– Ты стесняешься, как девушка, – рассмеялась Шаки и поставила поднос прямо на пол, не обращая внимания на то, что бокалы заливает из душа. Скоро по полу побежали розовые струйки. – Ты меня боишься?
– Да нет, – замямлил Денис, невольно отмечая, какая красивая у Шаки грудь, как вызывающе торчат бледно-розовые соски, а по гладкому животу пробегает мелкая дрожь. – Но зачем?
– Затем, – вновь глухо сказала Шаки и вдруг припала к Денису так, что он ощутил ее всю, гибкую и сильную.
Шаки просунула руки Денису подмышки, крепко обхватила за спину и неумело прижалась губами к его рту.
Дальше Денис не сопротивлялся. Неся Шаки на руках к постели, он еще отметил про себя, что вся эта сцена выглядит неестественно и комично – он впервые подвергся подобному сексуальному нападению и чувствовал себя неловко. Отступить было невозможно, а не уступить – глупо. Но потом он забыл о своих мыслях, забыл настолько, что, очнувшись, почувствовал возвращение к реальности, как после глубокого обморока.
Шаки лежала рядом, бесстыдно раскинувшись на белой простыне, на которой растеклось крупное красное пятно, как от раздавленного винограда, на ее губах застыла несмелая улыбка.
– Ты... – приподнявшись на локте и глядя на пятно, сказал Денис. – Ты...
– Да, дорогой, – тихо сказала Шаки и вдруг удовлетворенно рассмеялась. – У меня раньше не было мужчин.
– А как же... – начал было Денис, но осекся.
– Развратные африканские нравы, да? – поддразнивая его, сказала Шаки. – Ты это имел в виду? Но не забывай, в прошлой жизни я была колдуньей. Меня боялись. А я хотела жить как все. Но не могла.
– Почему ты выбрала меня? – чувствуя себя подлецом, спросил Денис.
Еще не договорив, он понял, что этого спрашивать не следует, но было уже поздно.
– Потому что я тебя люблю, – просто сказала Шаки и озорно блеснула глазами. – Кажется, что люблю. Или люблю на самом деле. Но ведь это неважно. Тебе было хорошо?
– Да, – признался Денис.
– Мне тоже, – теперь уже совсем как прежде рассмеялась Шаки. – Пойдем в душ?
22. Шаки
Бабушка говорила Шаки, что она может полностью утратить свой дар колдуньи, став женщиной. Что этого следует опасаться. Не каждому дано сохранить свое тайное умение после такого, казалось бы, естественного желания создать семью. Но это уже случалось со многими колдунами. И, бросая робкие взгляды на старающихся ее избегать мужчин, Шаки иногда думала: да, обычная жизнь не для нее, не нужна ей никакая любовь, если она потеряет дар видеть невидимое, подчинять своей воле людей и животных и разучится летать. А теперь об этих глупостях ей даже и вспоминать не хочется. Какая наивность, какое детство!
Почему изо всех других мужчин она выбрала Дениса, а не кого-то другого, Шаки, пожалуй, не смогла бы объяснить и самой себе. Так случилось, и все. Одно время ей нравился Бакаль, но он был слишком похож на нее, он тоже был вой ном, привыкшем брать, а не просить. Денис совсем другой. В чем-то очень самоуверенный, в чем-то робкий, он принадлежал к типу людей, не знакомых Шаки ранее, возможно, именно это повлияло на то, что в ней проснулось чувство, чем-то похожее на любовь. А может быть, это и была любовь. Но, ощутив в себе ее первые трепетные ростки, Шаки поступила так, как поступала всегда – не стала дожидаться, когда ее заметят и обратят внимание, а первой сделала решительный шаг.
Денис говорил Шаки, что не стоит открыто проявлять свои чувства, пусть их отношения останутся тайной. Глупый мальчишка! Что же в этом стыдного? Разве Анита и Сеймур скрывают от других свою любовь? Шаки не могла понять выбора Аниты, которой понравился этот ужасный малаху, но во всем остальном эта белая девочка совершенно права.
Войдя в гостиную, Шаки вдруг подумала, что стоит немедленно проверить, а сможет ли она вновь летать, вспомнились слова бабушки, что это умение может оказаться утраченным. Не очень высокий потолок не позволял взлететь в полную силу, но, оттолкнувшись от порога, Шаки вдруг взмыла в воздух и одним прыжком пересекла большую комнату, почти врезавшись в вошедшую через другую дверь Аниту. Та закричала от ужаса, словно подверглась внезапному нападению хищного зверя.
Из библиотеки послышались встревоженные голоса мужчин, и, вбежав в комнату, они обнаружили на пороге рыдающую Аниту и сидящую на полу, беззаботно смеющуюся Шаки.
– Что тут у вас происходит? – сердито спросил Тан. – Что за игры?
– Я попробовала летать, – давясь смехом, пояснила Шаки. – И напугала Аниту.
– Она прыгнула, как... как... – заикаясь, начала Анита.
– Как ведьма, – спокойно продолжила Шаки. – Со мной все в порядке.
Тан внимательно осмотрел женщин, недоуменно пожал плечами и потянул Бакаля за рукав обратно в библиотеку.