— Букину, я так понимаю, ничего не привиделось, — вернулся к недавней истории Капустин. — А вообще чисто арестантам казались разные небылицы?
Вы тактично спрашиваете — сходили ли они здесь с ума? — уточнил я.
— В некоторой степени, — писатель виновато улыбнулся.
— Чрезвычайно редко, — ответил я. — Вашим вопросом вы напомнили мне один случай…
И хотим немедля услышать о нем, — оживился Капустин.
Озаглавит он его впоследствии:
Один из узников по фамилии Можицкий вдруг затребовал врача. Как только подошла его очередь, я нанес ему визит. Сидел он не один год, но обратился за помощью впервые.
— Понимаю, что жалоба моя не совсем по вашей части, — начал он с оправданий. — Но обратиться со столь деликатной проблемой мне больше совершенно не к кому.
— Вы правы, на оказание медицинской помощи в этих стенах я имею исключительное право. Итак, что вас беспокоит?
— Видите ли, — замялся Можицкий, — сегодня ночью у меня в голове послышались голоса…
«Вот те раз, — усмехнулся я про себя. — Очень даже по моей части, господин хороший. Сколько же я переслушал историй о голосах? Не счесть», — но с арестантом я делиться подробностями своего профессионального прошлого не стал.
— Вернее, всего один голос, — продолжал заключенный. — И от слов его мне сделалось худо.
— Понятно, — кивнул я. — Долго он с вами беседовал?
— Не могу знать. Проснулся я от голоса, а пропал он только под утро, когда светать стало.
— Этот голос как-то назвал себя? — поинтересовался я. — Или, быть может, он показался вам знакомым?
— Голос был самым обыкновенным. Он представился Демоном Окаменения…
— Вот как? — нисколько не удивился я. — И что ему было надобно от вас?
— Доктор, — в голосе Можицкого промелькнуло раздражение, — попрошу меня не сбивать, я все сейчас изложу сам. А иначе я только запутаюсь от ваших вопросов.
Я утвердительно кивнул и изобразил неподдельное внимание.
— Демон сказал, что для него настала пора явиться. Он будет первым. Он очень долго ждал и жаждет сделать это поскорее. Ничто не способно остановить его, — изложил узник и замолчал.
— И что вы ответили этому Демону Окаменелости? — спросил я, когда убедился, что пересказ окончен.
— Окаменения, — поправил меня Можицкий. — Но ответить я ничего не мог. Как бы громко я ни говорил, перекричать тот голос было совершенно невозможно.
— Вам удалось выяснить из его слов — что надобно лично от вас?
— Я должен ему помочь, — ответил узник и, опережая следующий мой вопрос, добавил: — Как я буду по делать — пока не сказал. Еще рано. Все, что мне сейчас предстоит — ждать его распоряжений.
— Эти голоса третьего дня вы услышали впервые? Раньше ничего подобного за собой не замечали?
— Не третьего дня, а сегодня! — обозлился Можицкий. — Как вы слушаете? И не было со мной никогда такого, потому и обратился. Я не душевнобольной, поймите, но сегодняшнее происшествие меня взволновало. Мне не хочется сойти с ума. Пока не поздно, меня нужно лечить.
— Душевные болезни у нас лечат из рук вон плохо, — покачал я головой. — Имеется в виду не заведение, а русская медицина вообще. Станут лить вам холодную воду на голову, держать в одной палате со всякими чудными — так скорее свихнетесь.
— А если частная практика? — предположил Можицкий. — Профессор какой-нибудь? Я могу ему платить.
— Ваше изъявление совершенно здравое, но не в этих стенах, — разочаровал я арестанта. — До окончания срока вашего заключения ваш единственный врач — вот он, сидит пред вами. Ежели, конечно, не случится какой-нибудь кризис.
— Но тогда будет поздно! — воскликнул Можицкий. — Как же теперь быть?
— Попробуйте не читать на ночь, — кивнул я на книгу, лежащую на столе. — Спите подольше, а главное — убедите себя, что такого на самом деле не бывает.
— Как знать! — не успокаивался узник. — Видите ли, очень давно я читал об этом Демоне Окаменения. Да, да, не смотрите на меня так! Книга называлась, как сейчас помню, «Каменные лета».
— Все, что нам снится, есть отражение нашего прошлого, — высказался я. — Не мое утверждение, прошу заметить, но авторитетного в медицине человека.
— С чего вы взяли, что мне все приснилось? — снова занервничал Можицкий. — Очень неуважительно ведете себя, изволю заметить.
— Делаю все возможное, дабы разобраться, — развел я руками.
— В книге той писали о всяких странных случаях, которые перед явлением демона обнаруживаются, — уже спокойно продолжил арестант. — Ничего такого не подмечали последние дни?