Зеленые Камни — это довольно значительный кусок моей уже почти прошедшей жизни. Так называли крепость, в которой в свое время размещалась тюрьма. В ее стенах я имел честь служить врачом в течение почти четверти века. Вот уже несколько лет как тюрьма закрыта, но пустующая крепость так и осталась в ведении управления.
— Так пусть себе пишет, покуда хватит фантазии. Небось не запрещено, — высказался я.
— Просто так не желают-с. Хочет прежде осмотреть крепость, пощупать все сам, побеседовать с очевидцами — метода такая, — Семен Ипполитович ехидно усмехнулся.
— Послать его ко всем чертям, невелика птица. — По взгляду Кресса я понял, куда он клонит.
Он развел руками:
— Нельзя-с. Имеет связи и бумагу оттуда, — он показал пальцем в потолок. — С предписанием оказывать содействие и не препятствовать творческому поиску.
Семен Ипполитович тяжело вздохнул:
— Просьба у меня к тебе, Яша. Свози ты его туда, поводи, расскажи что-нибудь. Потратишь на них не больше дня, а мне ну никак! Ни минуты у меня свободной. — Он достал платок и утер лоб.
— Вот так-так, — я взял стакан с чаем и откинулся в кресле.
— Ты уж выручи меня, Яков Михалыч, а писатель в долгу не останется — оплатит тебе за беспокойство, сколько скажешь. Да и все равно лучше тебя Зеленые Камни никто не знает. — Тут он усмехнулся и достал что-то из стола. — Вот, подарил мне свою книжонку, называется «Кровавое послание мертвеца», хе-хе. Даже автограф для моих дурех чиркнул — вот будет радости-то.
В это время раздался стук в дверь и в кабинет вошли двое: элегантный господин в модно пошитом костюме и лакированных туфлях и дама с блестящими глазами, одетая в пышное белое платье.
— А вот и наш любезный господин литератор, — Кресс проворно выбежал из-за стола. — Позвольте вам представить доктора Савичева Якова Михайловича, о котором я вам рассказывал.
«Старый хрыч, — подумал я. — Уже и рассказать что-то успел».
Господин приподнял шляпу, под которой показались напомаженные волосы:
— Очень приятно-с. Жорж Капустин. А это — моя супруга. Мадам Елизавета Гурич-Капустина.
Мадам Капустина кивнула.
— Мое почтение, — я тоже встал и поклонился в ответ.
— Покорнейше благодарю, господа, за расположение к моей задумке, — продолжал писатель.
— Осмелюсь доложить, что еще ни с чем не согласился, — возразил я.
Мои слова не произвели на Капустина никакого эффекта, а вот его супруга сразу изменилась в лице, сделавшись совершенно растерянной.
— Мы как раз с Яковом Михайловичем обсуждали перед вашим приходом, — поспешил объясниться Кресс. — Я толком не успел ему объяснить всех деталей.
Семен Ипполитович стоял между нами с писателем, переводя взгляд с одного на другого.
— В таком случае мы могли бы пока… — Капустин кивнул в сторону двери.
— Что вы, что вы! — засуетился Кресс. — Мы сию же минуту устраним все недоразумения. — Его красноречивый взгляд в мою сторону заставил почувствовать себя виноватым.
Наступила неловкая пауза. Женщина так глядела на меня, что вынудила нарушить молчание первым. «Экая впечатлительная особа», — подумал я, а вслух произнес:
— Значит, книжки сочиняете?
— Пытаемся, в меру своих сил, — Капустин самодовольно ухмыльнулся. — Многие находят весьма забавным-с.
— Про мертвецов? — я хитро прищурился.
Писатель искренне расхохотался и пригладил свои волосы.
— Жорж хотел сказать — его творчество почитают, — вмешалась Елизавета. — От его историй становится просто дьявольски страшно, сердце так и стучит…
— Дорогая, не смущайте же меня перед любезными господами, — Капустин поцеловал жене ручку Но в облике его не промелькнуло и тени смущения. — Знаете, Яков Михайлович, я оказался приятно удивлен впечатлением от нашей встречи. По словам Семена Ипполитовича вы представлялись этаким, извините за выражение, нелюдимым сухарем.
— Вот как? — я посмотрел на Кресса — тот всем своим видом взывал к заступничеству писателя.
— Нет, вы не подумайте, — поспешил объясниться Капустин. — Это я образно, с присущей мне тягой к преувеличению. Разрешите же засвидетельствовать вам наше с Елизаветой самое искреннее почтение.
Я взглянул на его супругу, которая как раз собиралась что-то добавить: