Эфрит заметил Джинни и рванулся к ней, двигаясь как-то хитро, зигзагами. Короткая схватка прошла до нелепого быстро и плачевно. Да и не схватка это была. Эфрит просто цапнул Джинни за шкирку, как щенка, и швырнул в Облако. До ее слуха долетели какие-то крики, а потом все поглотил неистовый шум.
Как больно. Как красиво. Джинни закрутило в вихре, понесло куда-то. Снежинки впивались со всех сторон. Вспарывали одежду, царапали спину, резали руки и лицо. И все-таки, в первую секунду, пока боль еще не стала невыносимой, в душе поднялось незнакомое, сильное чувство. Время словно замедлилось. В одном из желаний, проплывающих мимо, Джинни увидела счастливую семью: милые бабушка и дедушка, наряженные как на свадьбу, сидели за праздничным столом в окружении детей, внуков и правнуков. В другом желании, скользнувшем перед глазами, отразилась маленькая девочка в балетной пачке, летящая над сценой в грациозном прыжке. В третьем желании, темном и особенно остром, Джинни увидела странный дымчато-огненный гриб... А потом она зажмурилась, готовясь умереть от боли.
Левую руку рвануло в сторону, едва не выдернув из сустава, и Джинни высвободилась из объятий вихря. Она сразу метнулась в сторону, боясь, что снова затянет. И только потом обернулась, чтобы понять, кто или что спасло ей жизнь. В глазах было мутно от слез и крови, голова кружилась, и Джинни готова была потерять сознание — а потому увиденное можно было списать на галлюцинацию. Девочка усиленно заморгала, протерла глаза. Нет, не привиделось.
У самой кромки Облака, изо всех сил борясь с вихрем, метался Черная маска. Его движения напоминали конвульсии, хаотичные и бессмысленные. Но стоило приглядеться и становилось ясно: только так, благодаря этим дерганым движениям, Маска сможет выбраться. Вот желания царапают его со всех сторон, а в следующий миг — только спину. Еще рывок, и он спасется.
Одно из желаний, сверкающее, как зеркало или бритва, скользнуло совсем рядом с головой нежданного спасителя и задело капюшон, а с ним и маску. Деревяшка с прорезями для глаз закружилась в воздухе, как лепесток черного тюльпана.
По плечам Маски разметались синие, с серебристой проседью волосы. На лице, иссушенном, но не старом, блеснули большие медово-желтые глаза.
Вначале Джинни отвлеченно подумала: «И почему все решили, что Маска мужчина?», и только потом осознала, кто перед ней. Один в один, как на плакате. Только старше и… тусклее что ли.
Женщина молниеносным движением схватила маску. Одной рукой натянула капюшон, другой приладила деревяшку. Джинни чувствовала, что Маска смотрит на нее, силясь понять: узнала или нет?
На этот вопрос ответил хвост. Он застыл.
Падать было невыносимо. Погибнуть в ужасном и великолепном Облаке — это одно, с этим можно как-то смириться. Глупо разбиться о землю — совсем другое. Внутри все сопротивлялось, кричало, рвалось — но притяжение Сферы делало свое дело. Джинни совсем не чувствовала хвост. Раньше он хотя бы напоминал о себе легким покалыванием, как отсиженная нога, но сейчас его как будто не было.
Перед глазами мелькали какие-то картинки, как кусочки пазла. Слева сверкнуло что-то длинное, серебристое. Справа — вроде пролетел эфрит. И это все? Все, что она увидит перед смертью? Не папино лицо. Не блестящие, переливчатые, поразительные желания. Через пару секунд она ударится о землю, и все будет кончено.
Но удар случился раньше. Кто-то врезался Джинни в спину, схватил, прижал, закрутился вместе с ней в воздухе. Сердце бахнуло, как выстрел: это Маска. Это она.
— Что случилось? — в лицо уставились беспокойные синие глаза.
Не Маска. Слава Фортуне! Но почему так щемит в груди, словно от досады? Разве Джинни хотела, чтобы это была она?