Она тяжело поднялась на ноги и не глядя побрела вперед, к телу. Взгляд был устремлен вверх и следил за Луцием. То, что принц заметил эфрита, было абсолютно ясно. То, что не отступит — тоже.
За спиной раздался хрипловатый голос Маски:
— Я не смогу ничего объяснить.
На этот раз сердце не бахнуло. Оно зашипело змеей и свернулось в тугой клубок. Не приближайся, не трогай меня. Джинни остановилась, глянула через плечо.
— Не сможешь объяснить? — переспросила она, с трудом выталкивая слова. Но следующая фраза далась легко. — Тогда отвали.
Ответа не последовало, и Джинни пошла дальше. Через мгновение Маска опустилась с неба, преградив путь.
— Я видела, что случилось с твоей Искрой. Бутыль выпала, когда я выдернула тебя из вихря. Ее было не спасти. Мне жаль. Но, возможно, это к лучшему.
Джинни вскинула ладонь к груди. Она и не заметила, что бутыль пропала. Сожаление скользнуло по кромке души, как луч света по темному омуту. Голубика растворилась в Облаке желаний, а вместе с ней, похоже, и часть Джинни.
— Что ты тут делаешь? — продолжила женщина. — Твой отец обещал мне, что ты никогда не станешь ловцом.
— Что я тут делаю? — Джинни понимала, что говорит как эхо, но ничего не могла с этим поделать. На ум не приходило никаких слов, никаких вопросов. Да и о чем с ней говорить, когда главное уже сказано. «Я не смогу ничего объяснить». Разве в таких ситуациях говорят не противоположное? Разве не обещают: «Я все тебе объясню?».
Джинни хотела пойти дальше, но тут под воротником накидки началось шевеление. Она вспомнила про паука, попыталась прижать рукой, чтобы не выполз, но куда там. Брошка щекотнула шею, оттолкнулась лапками от щеки и спикировала Джинни на рукав.
В прорезях маски сверкнули глаза. Ловко, как пантера, женщина прыгнула вперед. Джинни отшатнулась и упала в снег.
Маска встала над ней, наклонилась. Джинни подумала, что женщина сейчас протянет ей руку, чтобы помочь подняться — тогда можно будет оттолкнуть ее, ударить, показать, насколько Джинни не нуждается в ней. Однако Маска не собиралась помогать — просто стояла и смотрела сверху вниз. Взгляд Джинни невольно скользнул по кистям рук, обмотанным тканью, как бинтами. Левый мизинец у Маски отсутствовал. Теперь у Джинни не осталось ни капли сомнений. И никаких надеж.
— Тагамар ничего не рассказал тебе? — Маска нависала, давила одним своим присутствием. — Вижу, что нет. Почему?
Джинни сморщилась от боли и отвращения. Так вот в чем дело. Теперь все ясно. Маска бросила не только свою семью. Она бросила королевство.
— Ты перешла на сторону эфритов, — выдавила Джинни. — Ты предатель.
— Нет. Я не на их стороне, — ответила Маска, бросив быстрый взгляд на паука. — И не на стороне джиннов.
— Но ты джинн, ловец!
— Больше нет. Не ловец. И не джинн, — женщина сняла деревяшку и отбросила ее в сторону. На бледном, почти лиловом лице мерцали точно такие же, как у Джинни, глаза. Смотреть в них было жутко.
— Ты убила отряд Черубины, — внутри что-то зудело, подначивало: обвини ее. Обвини в самом страшном. Обвини во всем. Она виновата. Она так виновата перед тобой!
Маска медленно покачала головой.
— Я убиваю только зверей, которые первыми нападают на меня. Хотя последнее время, слава Фортуне, это происходит все реже. Некоторые животные даже позволяют мне заботиться о них… Я не хочу приносить вред живым существам. Ранить могу, но не лишить жизни. Чаще я мешаю убивать. Мешаю джиннам, мешаю эфритам, — взгляд снова упал на паука. — Ты виделась с Тагамаром, не так ли?
Джинни нехотя кивнула.
— Ты знаешь, кто он?
— Узник. Паук привел меня к нему, — ответила Джинни. Она видела, что брошь вызывает у Маски жгучий интерес, и догадывалась, почему. Это был ее паук. Он принадлежал Маске, вернее той, кем она была раньше. Именно поэтому паук отыскался в семейном мусорном портале. Его бросил туда папа, после того, как она ушла.
Вот только вернуть себе брошь у Маски не получится. Хочет, видно по глазам. Но Джинни паука не отдаст. Как знать, может, он — единственный шанс на спасение? Паук дважды открывал порталы там, где они не должны были открываться. Может быть, он способен сделать это и здесь.