Сакура в замешательстве моргает, и Ино не упускает возможности; она обнимает свою лучшую подругу на прощание.
— Потом, Сакура. Подумай об этом и позвони мне сегодня вечером, если что-то случится.
И вот так Ино ушла, оставив Сакуру стоять возле своей квартиры, наедине со своими мыслями.
Сакура расхаживала по своему маленькому жилому пространству уже час подряд, когда, наконец, рухнула на диван и потерла ноющий лоб, совершенно измученная и еще более растерянная, чем в начале своего короткого периода ходьбы.
В качестве совершенно неадекватной формы выражения, Сакура злобно пинает ножку своего журнального столика, представляя вместо нее лицо Итачи. Учиха, черт возьми, Итачи. Человек, непосредственно ответственный за то, что сделал ее жизнь — и мир в целом — такими проблематичными и беспокойными, как сказал бы Шикамару.
Что бы сделали Акацуки?
Эта мысль внезапно приходит к Сакуре, и она моргает. Что за черт? Она не должна думать о том, что Акацуки сделают, столкнувшись с человеком, которого они считают проблематичным, потому что они представляют собой организацию злобных криминальных уродов, и поэтому им вряд ли стоит подражать.
Кроме того, единственное, что они, вероятно, могли бы сделать, это заставить Дейдару что-нибудь взорвать, натравить Итачи и Кисаме на источник проблемы, как узкоспециализированных и противных боевых собак, или, в действительно отчаянной, требующей ловкости ситуации, заставить Тоби продемонстрировать некоторые из его сталкерских способностей.
Сакура замирает.
В следующий момент мистер Дарси, ее любимый слизень, оказывается в ее руках. Он хлюпает в приветствии, и Сакура поднимает его и держит на уровне своих глаз.
— Мистер Дарси. Я знаю, что это немного странная просьба, но не мог бы ты провести для меня незаметное наблюдение?
Мистер Дарси дергает одним из щупалец в знак согласия.
Сакура сияет, нежно сжимая его.
— Видишь ли, это то, что мне нужно, чтобы ты сделал…
Штаб-квартира Акацуки
Три куная одновременно попали в центр мишени на дальней стороне поляны, но Итачи неудовлетворенно фыркнул.
Солнце только начинает скрываться за горизонтом, и он активирует шаринган и делает шаг к цели, намереваясь вернуть ее, когда…
Хлюп.
Итачи оборачивается, держа в руке еще один кунай. Его острые глаза запоминают каждую деталь леса и поляны — ничего необычного, и он не чувствует поблизости чужих чакр. Тем не менее, его взгляд сужается еще больше, когда он делает шаг вперед.
Хлюп.
Рука Итачи судорожно сжимается, и на этот раз кунай в его руке вонзается в ствол ближайшего дерева. Несколько гниющих апельсинов падают с покрытых листвой деревьев, но ничто не способно издавать этот отвратительный звук.
Хлюп.
Левый глаз вундеркинда Учиха хаотично дергается.
Хлюп.
— Кай! — рявкает Итачи, сложив руки в печати.
Тишина.
Итачи позволяет себе роскошь снисходительной ухмылки — вполне вероятно, что его глупый младший брат или кто-то из его генетически измененных друзей могли разместить несколько гендзюцу, ориентированных на местоположение, в окрестностях, и он только что случайно столкнулся с одним из них. Он продолжает свой путь к цели, когда…
Хлюп.
Итачи глубоко вздрагивает; это не просто гендзюцу, а психологическая война самого вопиющего, самого низменного типа…
Когда до него доходит осознание, его глаза снова сужаются. Осторожно, чтобы не делать слишком резких движений, он лезет во внутренний карман плаща и медленно достает одно из шоколадных печений Конан. Ему всего несколько дней, но оно все еще сохраняет свой характерный запах, а это все, что ему нужно.
Итачи садится, скрестив ноги, в центре поляны, держит печенье на ладони… и ждет.
Проходит одна минута. Потом вторая. А потом третья.
Итачи слышит тоскливое хлюпанье, такое тихое, что он едва слышит его, доносящееся из-под кучи листьев примерно в пяти футах от него. Он ухмыляется, а затем тянется вперед, кладя печенье перед кучей листьев.
Проходит еще две минуты, прежде чем Итачи с удовлетворением видит, как одно из щупалец неуверенно выбирается из листьев и дергается в направлении предложенного печенья. Он делает глубокий вдох и задерживает дыхание.
Считая, что берег чист, мистер-Дарси-или-Дориан-Грей вылезает из кучи листьев, истекая слюной в ожидании своего любимого лакомства. Он медленно продвигается вперед, слегка хлюпая, его щупальца тянутся к печенью…
А затем, совершенно неожиданно, он чувствует, как знакомая пара ледяных рук обвивается вокруг его мягкого живота и поднимает его вверх, пока он не встречает не менее знакомый багрово-черный взгляд.
— Дориан Грей, — медленно произносит Итачи, — мы снова встретились.
Дориан Грей встревоженно хлюпает.
Сакура атакует свою боксерскую грушу быстрыми ударами, основанными только на грубой силе, когда она чувствует знакомый рывок в своей чакре. Куноичи с ухмылкой бросает свою боксерскую грушу, снова натягивая свои обычные усиливающие чакру перчатки. Это не заняло слишком много времени.
Идти по следу ее призванного слизняка несложно; она использует простое дзюцу, которому ее научила Тсунаде-шишоу, и через несколько мгновений она стоит посреди поляны, которая, как она знает, находится за пределами штаб-квартиры Акацуки — совершенно одна.
Сакура слегка хмурится; где мистер Дарси?
Почти сразу же, как сама мысль завершается в ее голове, она оказывается прижатой к стволу дерева, на волосок от самого Учихи Итачи.
Он воспользовался ее очевидным удивлением, чтобы ухмыльнуться, и, к ее возмущению, поднял ее слизня, который сочился по всему шоколадному печенью в явном удовлетворении.
— Сакура, — невозмутимо говорит Итачи. — Если бы ты так сильно хотела меня увидеть, ты могла бы просто написать письмо.
Челюсть Сакуры отвисает, а лицо горит от негодования.
— Что… что ты сделал с мистером Дарси? И я не хотела тебя видеть!
Итачи моргает, глядя на слизняка, которого он держит в своих руках.
— Мистер Дарси? Что за глупое имя? И я ничего не сделал Дориану Грею, он просто оказался поддающимся определенным формам убеждения.
— Как ты смеешь шантажировать моего слизня шоколадным печеньем! — Сакура визжит, теряя самообладание. — И что, черт возьми, такое «Дориан Грей»?
Двое из них смотрят друг на друга несколько минут; чувствуя тревогу и страдая от надвигающегося страха, что два шиноби S-ранга могут сыграть с ним в перетягивание каната в любой момент, Дориан-Грей-мистер-Дарси медленно отходит к своей куче листьев, забирая с собой печенье.
Сакура смотрит, как он уходит, и Итачи пользуется моментом, чтобы собраться с обычным самообладанием.
— Сакура, — мягко говорит он. — Чему я обязан честью твоего визита?
Сакура усмехается и приближается к нему, тыкая его в ключицу.
— Не иронизируй надо мной, Учиха. Ходят слухи, что… это…
Итачи элегантно поднимает бровь.
— Что?
— Что ты начал это дело! — шепчет Сакура, драматично жестикулируя. — Тебе не кажется, что это просто маленькое совпадение, что на нашем свидании я сказала тебе, что мы не можем, знаешь ли, ходить куда-нибудь вместе, потому что наши деревни враждуют, а два дня спустя мы внезапно оказываемся на одной стороне в войне против Звука?
Итачи лишь ухмыляется, глядя куда-то вдаль.
— …Ах. Ты признаешь, что это было свидание.
Сакура была очень близка к тому, чтобы выкорчевать ближайшее дерево и ударить им по голове Учихи, но после нескольких секунд выполнения дыхательных упражнений Кисаме ее сдавленное рычание наконец стихло.
— Неважно, было ли это свидание или что-то в этом роде. Важно то, сознательно ли ты начал международный инцидент или нет.
Итачи скрещивает руки на груди, бесстрастно глядя на разгневанную куноичи.
— А это проблема?
Свирепый взгляд Сакуры снова появляется, и она скрещивает руки в ответ, молча глядя на него.