Эта мысль оказалась настолько утешительной, что я почувствовала, как на глаза наворачиваются горячие слезы. Черная собака спрыгнула с плеча, легла рядом и положила морду мне на колени. Я погладила ее по голове.
— Лив? С тобой все в порядке?
Нос и щеки Марка покраснели от холода, но глаза стали более ясными. Он протягивал мне наполовину заполненную водой старую банку из-под маринованного лука, из которой, словно миниатюрные трубы, торчали мои бедные, неестественно желтые нарциссы.
— Все нормально, спасибо, — ответила я.
— Не за что.
Марк был в ботинках, джинсах, растянутом мешковатом джемпере и старой кожаной куртке. Шерстяную шапочку он натянул на уши, в каждом из которых было по сережке. Под глазами залегли темные тени усталости.
— Послушай, — сказал он, — я сейчас поеду. Вам нужно побыть вдвоем.
— Марк, — попросила я, — пожалуйста, не уходи.
Когда мы были детьми, мы повсюду ходили втроем — Лука, Марк и я. В этом идеальном треугольнике никто не был лишним. Так почему кто-то должен стать лишним сейчас?
Марк пожал плечами, похлопал себя по карманам, нашел табак и начал сворачивать сигарету.
— Мне невыносимо думать о том, что он лежит там, внизу, совсем один.
— Я тебя понимаю, — сказала я. — Собственно говоря, именно поэтому я и решила переехать сюда.
— Ты переехала в Уотерсфорд?
— Чтобы быть поближе к Луке.
— Ты вернулась в Уотерсфорд! Я просто не могу в это поверить.
— Я не представляла, насколько сильно буду тосковать по нему.
— Но ведь ты была так счастлива в Лондоне! Все твои друзья…
— Все изменилось. Теперь мне необходимо быть здесь. Из заднего окна моей квартиры видно кладбище, и это лучше, чем… чем ничего.
Марк кивнул и предложил мне сигарету. Я отказалась.
— Хочешь посмотреть мою квартиру? Это совсем близко. Я могу сварить кофе, — предложила я.
— Я бы предпочел что-нибудь покрепче.
— Договорились.
Мы не стали трогать машину Марка, которая была припаркована у входа на кладбище, сбоку от центральной клумбы. Выйдя из ворот, мы повернули направо и с полкилометра шли по главной дороге, прежде чем повернуть налево, на улицу, параллельную Фор-стрит. Здесь, на первом этаже одного из зданий, расположился милый старомодный паб под названием «Лошадь и Плюмаж». Марк открыл двери и пропустил меня вперед, в приятное, обволакивающее тепло. Внутри уютно пахло дымом, алкоголем и уксусными чипсами. Послеобеденная клиентура состояла из завсегдатаев и туристов. Первые стояли, небрежно облокотившись о стойку, и обсуждали транслируемый по телевизору матч по регби. Вторые отогревались, постепенно, слой за слоем, снимая с себя многочисленные одежки.
— Что ты будешь? — спросил Марк.
— Красное вино.
— Большой бокал?
Я кивнула.
Найдя столик у окна с матовыми стеклами, я села на красное плюшевое сиденье и в ожидании Марка вертела в руках подставку для пивной кружки. Он принес вино для меня и пинту пива для себя. Один бокал он уже выпил залпом у стойки.
Я сделала большой глоток вина.
— Ты выглядишь усталой, — сказал Марк.
— Ты тоже.
— Я никогда не мог себе представить, что может произойти нечто подобное. Я всегда думал, нет, я даже не думал, я просто знал, что Лука всегда будет здесь. Рядом со мной. Вместе со мной.
Большая, тяжелая слеза скатилась по его щеке и капнула на стол, растекшись на полированной поверхности маленькой влажной звездочкой.
— Черт побери, — сказал он. — За последнее время я столько плакал, что даже удивительно, откуда у меня еще берутся слезы.
— Я тебя понимаю, — грустно улыбнулась я.
— Тебе тоже все говорят, что скоро станет легче?
— Я ни с кем не разговариваю.
— Очень мудро с твоей стороны. За последнее время я выслушал столько благожелательных, но абсолютно идиотских утешений, что их хватило бы на увесистое пособие.
Он был так похож на Луку!
Марк скорчил скорбную мину и словно процитировал из этого самого пособия:
— «Время — великий лекарь. Жизнь продолжается. Значит, так было предопределено. Когда-нибудь мы поймем, какая роль была отведена Луке и его безвременной смерти в нашем бренном мире». И так далее, и тому подобное. А я хочу только одного: чтобы кто-нибудь рассказал мне, как заделать эту чертову дыру в моем сердце.