Длинноволосый маг нежно привлёк Эвелину к себе, почти обхватив ладонью её тонкую талию, и, прикрыв глаза, приник к её трепетным губам. Веки её тотчас сомкнулись, реснички задрожали.
О, что это был за поцелуй! Сладостный и упоительный, он длился, казалось, вечно. Игорь будто не целовал её, а пил из неё нектар, он, словно пчела, высасывал из неё амброзию. Казалось, Эвелина, склонившись над ним, отдавала через губы всю себя, а он через уста набирался её энергией и молодостью. Ведь она была на семнадцать лет младше его.
— Ах, какая красивая пара! — с деланным восхищением произнес кто-то за их спиной.
— У-гу, — томно произнесла Эвелина, прерывая поцелуй, но ещё не открывая глаз.
Она даже слегка потрясла головой от охватившего её возбуждения: что-что, а целоваться Игорь умел. Длинные тёмно-русые волосы при этом широкой волной заскользили по её плечам.
— Вы просто созданы друг для друга, — уверенно добавил восхищённый голос.
Эвелина брезгливо сморщила носик: её чуткое обоняние уловило в густом липовым аромате неприятный запах. Вернее, вонь. Потому что откуда-то рядом несло так, будто там разбили не одно тухлое яйцо, а целый лоток провонявшихся тухлых яиц.
Игорь и Эвелина мгновенно раскрыли глаза и увидели сидевшую перед ними на лавочке длинноволосую блондинку лет тридцати пяти с низкой чёлкой, полностью закрывавшей её лоб и брови, и странными бледными губами, будто накрашенными бежевой помадой. При этом громадные чёрные очки закрывали чуть ли не пол её лица. На подоле её длинного до пят белого платья располагалась чёрно-белая пухнастая кошка, которую она гладила по шёрстке.
— Такие прям влюблённые, — сказала блондинка, — никого вокруг не замечают.
Эвелина обомлела, сразу же признав в ней ту самую Белую деву, которая час назад мелькала в окнах Ужгородского замка, и свою заклятую соперницу, которая обманом два года назад увела её суженого.
— Только знайте, что вместе вам никогда не быть! — неожиданно резко добавила она.
Игорь тотчас узнал в ней свою бывшую, пятую по счёту, жену Алису, которая изрядно попортила и до сих пор продолжала портить ему жизнь. Она всё ещё носила его фамилию, не желая переходить на неблагозвучную девичью, и, несмотря на маскарад и перекрашенные в жемчужный блонд чёрные волосы, оставалась в сущности всё той же стервой.
— Это ещё почему? — возмутился он.
— Потому что и богом, и судьбой, и сатаной мне предназначен в мужья ты.
— Алиса, окстись, что за бред ты несёшь? Мы уже полгода, как официально развелись. Ты лучше скажи, что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?
— На метле, само собой, — усмехнулась она. — Вон там её припарковала за углом.
Эвелина помахала перед носом, отгоняя неприятный запах сероводорода. Словно где-то рядом открылась преисподняя, из которой и понесло этой нестерпимой тошнотворной вонью. Или вдруг раскрылась та самая ведьмина яма в Унгварском замке, о которой рассказывала Агния, и из которой незримо вылетела в серном облаке последняя чёрная ведьмы, погребённая в ней.
— А этих ты тоже с собой прихватила? — обратил Игорь внимание на то, что сидела его бывшая жёнушка между двумя странными типами, разительно отличавшимися друг от друга.
Слева от неё находился сорокалетний импозантный мужчина в чёрном костюме с окладистой седеющей бородой и густыми чёрными усами, известный киевский сатанист и демонолог Готский. Седые волосы его были стянуты резинкой в конский хвостик, в мочке левого уха висели три серебряные серёжки, на груди же его блестел сатанинский амулет в виде перевёрнутой пятиконечной звезды, в которую был вписан рогатый козёл.
Справа от неё с зеркальным фотоаппаратом Никон на груди (с длиннофокусным объективом), скрестив руки и свесив не достававшие до земли ножки, ютился похожий на великовозрастного ребёнка злобный карлик, известный, как продавший душу дьяволу колдун Речишкин, получивший после свершения обряда имя Забериус.
— Как видишь! — подтвердила Алиса.
— Я вижу! — кивнул он, распаляясь. — Я вижу, ты никак не угомонишься. Я вижу, ты никак не остановишься!
— Меня нельзя остановить, — успела вставить она.
— Уже три года ты преследуешь меня!
— Я буду преследовать тебя всю жизнь! Тебе от меня никуда не деться! И ни одной другой женщины рядом с тобой никогда не быть!
Со стороны (Готского) это выглядело, будто коса нашла на камень. Вернее, коса на косу. Так что аж искры летели во все стороны!
— Не тебе решать, с кем мне быть. Ты мне не жена. Ты всем клялась и божилась, что я с тобой не разведусь. И нас, действительно, целый год не разводили. Ты уже задолбала суд своими апелляциями. Ты, ведьма сраная, надеялась, что я буду жить с тобой всю жизнь. Но я сбежал от тебя уже через полгода. Я вообще удивляюсь, как ты заполучила меня в мужья. Ты мне никогда не нравилась. Ты не в моём вкусе – маленькая, страшная, с этими длинными чёрными патлами, ты всегда напоминала мне японку из фильма ужасов «Звонок»…ну, ту, которая выползала из колодца. Ты вообще какая-то не отсюда. Ты ведь даже не знаешь своего отца. Он испарился ещё до твоего рождения. И неизвестно, от кого тебя мать понесла. Она всех уверяет, что это был армянин, но на армянку ты явно непохожа.