Нет, это чёрт знает, что! 😟Меня опять опередили!🙄
Серж ошарашенно покрутил головой. Вот тебе и два!😠
— Добрый вечер! — радостно приветствовал книжную продавщицу Галик.
Вернее, её приветствовала его рыжая голова с огромными роговыми очками на переносице, высунувшаяся из-за дверцы фургона, как клоунская голова из-за кулис.
— А, это вы? — не очень обрадовалась она.
Она была сегодня в коротком серебристом платье на бретельках, которое лишний раз подчёркивало её роскошную фигуру.
— Да, это я, Маричка, — широко разошёлся его рот в белозубой улыбке, после чего голова его вновь скрылась за дверцей.
— А откуда вы узнали моё имя? — поинтересовалась Маричка, несколько удивившись его исчезновению. — Я же вам не называлась.
Водитель, тем временем, не переставал загружать картонные ящики в салон.
— О, это было не так сложно, — вновь высунулась вихрастая голова Галика, но уже с другой стороны фургона.
— Вы что-то хотели? — оборвала она его, будучи не в настроении воспринимать сейчас его каламбуры.
— Да. Увидеть вас.
— Увидели. И что дальше? Мы уже закрылись.
— А что так рано? — сделал он печальную мину на своём лице.
— А мы в пятницу всегда на час раньше.
— О, я как чувствовал это. Поэтому и пришёл пораньше.
Он вышел из-за фургона и полностью предстал перед ней в своём экстравагантном жёлтом пиджаке, с нескрываемым восторгом любуясь её фигурой.
— Ой, как колет! — внезапно сморщился он, схватившись за сердце.
— Что колет? Сердце? — изменившись в лице, с сочувствием произнесла она.
— Да, — ответил Галик и тотчас сунул руку за левый борт расстёгнутого пиджака.
Неожиданно он, как фокусник, резко раскрыл его левой рукой, в результате чего в правой руке его оказался букет из трёх жёлтых роз.
— О, нет! — изумилась она. — Только не жёлтые розы! Я их просто ненавижу.
— Ну, нет так нет, — тут же отшвырнул он цветы в сторону.
Маричка просто опешила от внезапных действий этого уже далеко немолодого человека, но ведущего себя, словно подросток. Глаза её округлились, брови поднялись выше, губы приоткрылись.
— Я предвидел и это, — улыбнулся Галик и кивнул охраннику, стоявшему за его спиной с букетом алых роз.
Тот мгновенно протянул ему букет, и Галик тотчас передал его Маричке.
— О! — ещё больше расширились её глаза, — спасибо, — понюхала она цветы, — это уже совсем другое дело.
Водитель захлопнул дверцы и усмехнулся.
— Ну, всё, Маричка, я поехал. Счастливо отдохнуть!
Фургон тотчас отъехал, свернув в ближайший переулок, рыжеволосый фрик-нувориш с девушкой остались.
— Прощу прощения, Маричка, но вчера меня кое-кто самым наглым образом опередил.
— Не надо было опаздывать.
— Поэтому я и пришёл сегодня пораньше, чтобы отплатить ему той же монетой.
— Вы очень откровенны.
— Я знаю, что у вас сегодня с ним свидание.
— Откуда вы всё знаете? — удивилась она.
— У него от меня секретов нет. Кстати, открою вам один из них, — заговорщически перешёл он на шёпот, — он очень любит поиздеваться над людьми.
— Неужели? — не очень испуганно прошептала она. — Он что, садист?
— Не знаю, вам виднее. Вы же вчера с ним целый вечер провели.
— Вот бы никогда не подумала. На меня он произвёл совсем другое впечатление. Он, скорее, Захер Мазох какой-то.
— Не знаю, не знаю. Он любит сам разбивать сердца, а не утешать уже разбитые.
— Это он вам тоже рассказал? — изменилась она в лице. — Но я даже и не думала сегодня с ним встречаться, хотя и обещала. Так что передайте ему, что свидание не состоится. Спасибо за цветы, — понюхала она розы, — но мне уже пора.
— Да, пора ужинать, — кивнул Галик. — Не желаете ли отужинать со мной?
— Что, вот так сразу? — замялась она.
— А чего тянуть?
Маричка внимательно посмотрела ему в глаза.
— А вы любите утешать разбитые сердца?
— Я люблю.
— Ну, — всё ещё раздумывая, прикусила она губу.
— Я тут не местный, подскажите лишь куда.
— Ну, вот тут «Кактус» есть рядом ресторанчик неплохой.
— Так, в чем же дело? Идёмте в «Кактус»!
* * *
Внезапное ускорение, сдвиг, – и через голову Сержа на мосту Влюблённых мы перенесёмся прямо ко входу в драматический театр на противоположном берегу Ужа.
— Скорее! — отчаянно махала Светлана рукой, — ну, скорей же!
— Знаешь, что, — неожиданно сказала ей Оксана, поднимаясь по ступенькам, —я, наверно, не пойду.