Справа располагалась витрина магазина женской одежды, напротив стояли три цыганки в цветастых платьях. Экскурсовод, привыкшая без умолку петь лишь о том, что видела перед собой, тут же переключила свой рассказ с архитектурных особенностей города на его обитателей.
— А это ромалэ, уличные гадалки, ставшие непременным атрибутом нашего города.
— Лучше держаться от них подальше, — глубокомысленно заметил книжный обозреватель Юлий.
— А то без трусов останетесь! — со смехом добавила редактриса Елена.
— Это точно, — усмехнулась Агния.
— Зато у них всегда можно разжиться травкой, — мечтательно произнесла певица Карма.
Навстречу цыганкам двигалась девушка, одетая в алую блузку и чёрную юбку. Сидевший у окна красавчик Серж в солнцезащитных очках тотчас повёл головой в её сторону. Сочинитель Кока также обратил на неё внимание.
— Ребята, не заглядывайтесь! — осадила их Агния. — Учтите, девушки неспроста надевают красное и чёрное. Они подсознательно знают, чем привлечь внимание мужчин.
Вид у девушки, впрочем, был скорее минорный, чем фривольный. Она была чем-то удручена, о чём говорил её поникший, устремлённый в себя взгляд. Грусть на её лице сразу заметила и молодая цыганка в длинной пышной юбке с белыми ромашками на зелёном фоне. Мигом распознав в девушке будущую жертву, она тотчас пристала к ней, как банный лист:
— Постой, милая. Вижу, проблема у тебя. Такая умница, красавица, а счастья нету. Дай погадаю тебе...
— Отстань! — отмахнулась девушка и, чтобы избавиться от назойливой цыганки, свернула к переходу, возле которого стояли розовый микроавтобус с голубой надписью "Love Tour" и оранжевый кабриолет "Porschе".
* * *
Внезапное наваждение, сдвиг, – и, моргнув жёлтым, одноногий циклоп, глядел уже зелёным глазом.
«Мерседес Спринтер» медленно тронулся с места.
Переплывая из окна в окно, отражённое лицо девушки и её алая блузка странным образом накладывались на лица сидевших внутри лав-туристов с зелёными листиками на груди. За широкими стёклами те чувствовали себя в безопасности перед незнакомым городом и как бы свысока взирали на прохожих.
Один из них, симпатичный молодой человек, зачем-то скрывавший своё лицо за солнцезащитными очками, неожиданно улыбнулся ей. Девушка в алой блузке и чёрной юбке подслеповато прищурилась. Молодой человек показался ей чем-то похожим на известного певца.
Неужели сам «кумир молодых волчиц» пожаловал сюда? 🤔
* * *
Неожиданно её запястья коснулась старая цыганка в синей юбке с красными розами.
— Постой, Оксана, дай ручку мне…
Оксана изумилась.
— Откуда знаешь, как меня зовут?
— Я всё знаю, всё тебе скажу, ничего не утаю. Вижу, — замужем ты…
Оксана изумилась ещё больше.
— Как узнала, у меня ж нет кольца.
— Я всё знаю, что было, что будет, — склонилась старая цыганка над её ладонью, — замужем ты, но мужа не любишь. Ушла от него. Полюбишь ты скоро чужого, не местного. Дай руку другую. Вижу – беда тебе будет большая. Проклятье на тебе. Только золотом отвести можно.
— Да нет у меня золота.
— Вижу в реке тебя, — шепнула ей на ухо молодая цыганка, зашедшая справа, — скоро утонешь.
— Неужели? — отстранилась от неё Оксана.
— Беги скорей домой, — потребовала старая цыганка, — неси любое золото, тогда беду отведу.
— Я же сказала, ничего у меня нет. Я только что приехала сюда. К сестре в гости.
— Не жалей. Смотри, проклятье на тебе останется, — грозно пообещала ей третья, в чёрной юбке с красными маками.
— А серёжки, — погладила её по плечу первая, — снимай серёжки тогда золотые.
— Матерь Божья Пречиста, — в отчаянии прошептала Оксана, не зная, что делать.
— Снимай, а то вся почернеешь! — посулила ей третья, подступившая слева.
— У меня только одна серёжка осталась, — как бы извиняясь, соврала она.
— Тем более, не жалей, — уставилась в глаза ей старая цыганка, — и матерь божья дарует тебе милость.
Пальцы Оксаны невольно сами потянулись к левому уху.
Сняв серёжку, отлитую в форме сердечка, она протянула её старой цыганке.
— Заверни её теперь в бумажку, — сказала та.
— Какую ещё бумажку? — не поняла Оксана.
— В денежную. В самую крупную купюру, что у тебя есть.
Оксана вынула из бокового кармашка сумки двадцать гривен.
— Мало, — мотнула головой старая. — Крупную, я сказала. Это для дела надо.