Пройдя за свой стол, предварительно вежливо поприветствовав коллектив, он задумывается о том, что в его жизни приносит ему радость. Работа? Ну, не то чтобы. Погода? Он, увы, не сильно умеет ей радоваться, когда она выходит за рамки приемлемой. Хобби? Он теперь особо ничем в сводное время и не занимается. Может…
…
Джинхек?
- Усок-ши, вам там оставили посылку, на столе лежит, - обратилась к нему молодая учительница, сразу же возвращаясь к собственной работе.
Кабинет продолжал жить своей жизнью. Он кишел, он варился, он работал. А Усок успел за пару секунд несколько раз умереть и снова вернуться в мир.
На его столе и правда располагалась маленькая картонная коробка, перевязанная нежно-изумрудной лентой, на манер того, как был перевязан его сегодняшний подарок от Джинхека, только на этот раз даритель угадал с цветом.
Ну еще бы.
… Усок ощущал это всеми фибрами души. Что коробка была от него…
Он глубоко вздохнул, понимая, что ему нужно собраться и не ударить в грязь лицом перед коллегами. Не хватало еще, чтобы про него слухи пошли. Он сдержанно и шаблонно поблагодарил девушку за информацию, механически, словно робот, отодвинул свой стул и сел на него, держа спину неестественно прямо.
Его руки продолжали действовать на автомате, словно он передал управление собой кому-то другому, и сейчас сидит и просто наблюдает за результатом. Лента оказалась аккуратно развязана и отложена в сторону, коробка открыта, а ее содержимое.
а ее содержимое…
содержимое этой коробки.
.
.
.
Внутри нее лежали его ключи. Его ключи от дома, которые должны были по всем канонам находиться в его сумке. Усок силой подавил в себе порыв начать перерывать ее внутренности, и вместо этого взял этот «подарок» в руки, обнаружив на дне его футляра записку. Ну, конечно.
На Усока вновь накатила волна кипящего раздражения, и он схватил эту записку, словно был готов ее задушить здесь и сейчас. А может быть и ее автора вместе с ней.
В записке не было ничего, кроме подписи:
«С любовью,
Вэй»
========== Окончательное признание ==========
Передвигаясь в толпе, сквозь толпу или, даже лучше сказать, вскользь толпы, Усок усиленно пытался прочистить свою голову от всей той тонны мусора, выброшенной в нее за последнее время. Будь у него такая возможность, он бы сейчас с удовольствием расстегнул молнию на затылке, вынул бы оттуда свой мозг и замочил его в тазике с каким-нибудь особо ядреным моющим средством.
Он ощущал каждой клеточкой своего тела, что внутри него поселился крот. Крот, который проедает его внутренности, и с каждым новым письмом и сюрпризом, этот крот становится все прожорливее, все настырнее.
Дома теперь было небезопасно. Конечно, Усок прекрасно понимал, что, хочет он того или нет, ему придется туда вернуться, но сейчас ноги сами несли его в то единственное место, где он сможет успокоиться. По его приблизительным подсчетам до кофейни было идти еще минут пятнадцать.
За это время ему нужно было сделать с собой хоть что-нибудь. Разложить информацию по полочкам, привести свое душевное неравновесие в равновесие, в общем, «что-нибудь». Вышагивая по вымощенным улочкам большого и все еще нового для себя города, Усок четко понимает, что у Вэя есть теперь ключи от его квартиры. Ведь, если он их у него выкрал, то явно для того, чтобы сделать дубликат.
И все же он не может до конца разобраться или же полностью осознать, каким образом этот факт должен повлиять на его дальнейшее поведение. Да, у него теперь есть ключи…
А что дальше?
Останавливаясь на светофоре и стеклянным взглядом уставившись на дорожный триколор, Усок решает, что смена замков ему в этом деле не поможет. Как, собственно, и смена квартиры. Как и специалист по камерам в розетках, если таковые вообще имеются. Слегка нахмурившись от осмысления безрадостных фактов, он так и не решается озвучить для себя мысль, которая, словно противная мелкая крошка в кровати, беспокоит его душевное состояние на каком-то очень болезненном физическом уровне.
У него есть еще минут десять на то, чтобы сделать это.
Когда загорается зеленый свет, то Усок начинает переходить дорогу, будучи поразительно сосредоточенным. Он оглядывается по сторонам, его шаги быстрые и выверенные, он в меру напряжен и собран. Как будто это все еще имеет значение.
Оказавшись по ту сторону потока машин, разделяющего напополам потоки людей, Усок немного отклоняется вправо, чтобы не попадать в самую кофейную гущу этой плотной человеческой массы. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что у него нет никакого страха перед большой толпой, он проверял это много раз, но старался при этом на всякий случай себя не провоцировать. Ему вполне было достаточно его «замечательной» боязни метро, которая не давала ему спокойно передвигаться по местности вот уже лет восемь.
Зацепившись за последнюю мысль, клубок сознания Усока резко перекатился снова в сторону Вэя. Известно ли ему про его маленькую фобию, и, самое главное, про то, как она у него появилась?..
Внезапно, откуда-то справа послышался резкий и громкий звук, заставивший Усока вздрогнуть. Буквально метрах в двух от него у ребенка лопнул воздушный шарик. Усок подумал, что это случилось поразительно вовремя и не дало ему начать погружение в глубины своих подсознательных страхов, из которых есть риск не выбраться, и он продолжил свое паломничество так, словно ничего вокруг не происходило.
До кафе оставалось минут пять от силы.
Ему резко захотелось пить. В горле словно комок застрял, мерзко царапая его изнутри, но Усок быстро сообразил, что это была необычная жажда.
До него добрался крот.
.
Еще пять минут.
.
Он ускорился, хватаясь при этом за беспокоящее его горло столь сильно, будто он пытался себя задушить. Будто пытался выдавить из себя это мерзкое непрошенное животное как гной из раздражающего прыща. Или же наоборот, пытался не дать ему выбраться наружу, туда, где он явит свою истинную сущность на обозрение всем.
Его мысли начали плыть так, как если бы в молоко добавили воду, горло саднило, воздуха не хватало катастрофически. Он знал, что ему теперь уже не помогут никакие психологические уловки и картинные ассоциации. Нужно было бежать до кафе.
Бежать прямо сейчас. БЕЖАТЬ!
Мир вокруг стал одновременно размытым в то же время в десять раз более четким, когда он увидел вдалеке мелькнувшую вывеску его пункта назначения. Он просто рванул туда, не заботясь о том, что подумают люди, воплощая собой принцип «вижу цель – не вижу препятствий». Он умудрился по пути побить своими острыми локтями человек пять как минимум, но, если уж продолжать говорить красивыми фразами, цель в данный момент оправдывала любые средства.
Залетев в кафе, он выглядел так, будто пробежал марафон: тяжелое дыхание растягивало его грудь до пределов, а одежда устроила ему бунт на корабле и измялась до состояния многократно использованной половой тряпки. Чуть отдышавшись и слегка выпрямившись, он понял, что на него уставились две пары глаз, одна из которых принадлежала Джинхеку, передававшему своему клиенту кофе, а вторая, собственно, этому самому клиенту, который поспешил ретироваться, намеренно сторонясь внезапного явившегося перед ним Усэйна Болта.
И как только за ним закрылась дверь, ознаменовав выполненную работу приятным звоном, Джинхек резко сорвался со своего места, приподнял столешницу барной стойки, за которой он как обычно находился, и подбежал к Усоку, выглядя при этом не меньшим марафонцем.
- Боже, с Вами все в порядке? Вы выглядите так, будто бежали!? Что-то случилось?
Усок не спешил отвечать на многочисленные атаковавшие его вопросы. Он все еще тяжело дышал, рассматривая взволнованное лицо Джинхека, и улыбка сама собой наползла на его лицо, когда он почувствовал, как его жажда отступает, воздух, наоборот, спокойно поступает, а крот возвращается в спячку.