Я удовлетворенно отмечаю, что несмотря на то, что Тэхён считается одним из самых успешных людей Кореи, претенциозность и желание казаться лучше, чем он есть, его не коснулись.
— Тебя посещали мысли там остаться?
— Вовсе нет. Там все слишком по-другому: климат, люди, природа, ритм жизни.
— С кем ты ездил? — вырывается из меня до того, как я смогла обдумать этот вопрос.
— Я был там один.
Раздается неприятное поскрипывание двери, разбивающее наше уединение, и на пороге появляется мама. Ковер из травы исчезает вместе с дуновением ветра и чувством умиротворения, и я возвращаюсь в больничные стены.
— Здравствуй, Лиса, — мама бросает быстрый взгляд на сидящего Тэхёна и, не удостоив его приветствием, царственной походкой идет к моей кровати. — Раньше заехать не получилось, потому что выставка затянулась, а как организатор я не могла покинуть ее раньше. Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке. Мама, ты помнишь Тэхёна?
— Я помню его, — сухо замечает мама, глядя поверх его головы. — У меня не слишком много времени, и я бы хотела провести его наедине с дочерью.
Последние слова она явно адресует Тэхёну и слегка задирает бровь вверх, демонстрируя ожидание. Мне не удается узнать, собирается ли он удовлетворить ее завуалированное требование, потому что любой его ответ я опережаю.
— Нет. Тэхён останется.
Мама поджимает губы, упаковывая свое молчаливое негодование, ее взгляд соскальзывает с моего лица и спускается ниже. Я прослеживаю его направление до тех пор, пока не натыкаюсь на собственные пальцы, сжимающие запястье Тэхёна. Очевидно, мое тело тоже не смогло сдержать протест, и разумеется, для него он тоже не остался незамеченным.
— Вчера звонил твой муж, — мама отводит взгляд от замка наших рук и вновь смотрит мне в глаза. — Он очень скучает по тебе и по Юне, и просил передать, что заедет к тебе как только вернется.
Я знаю, для чего мама упоминает Джексона в присутствии Тэхёна, но сейчас эта причина не является достаточным оправданием тому, почему она так упрямо игнорирует правду, озвученную мной накануне. Все эти фальшивые скрепы, которыми она пытается перебить аромат мимоз, ее вид, исполненный решимости исправить то, что, по ее мнению, идет не так, приводит меня в бешенство. На долю секунды я жалею, что рядом находится Тэхён, и я не имею возможности облечь кипящий во мне яд в гневную тираду.
— Ты не опаздываешь еще на одну выставку, мама?
— Что, прости
— Тебе пора идти, — терпеливо поясняю я, глядя ей в глаза.
Я прекрасно осознаю, что нанесла матери серьезное оскорбление, но не испытываю ни толики раскаяния за него. Если жизнь — это выбор, то я предпочту честный.
— Ты пытаешься унизить меня в глазах этого молодого человека, в этом дело? Хочешь что-то доказать ему?
— Не заставляй Юну носить одежду, которую она не хочет — этим ты добьешься лишь того, что она откажется идти в школу, — игнорирую ее попытку спровоцировать словесную потасовку. — И передай привет папе.
Мама одергивает и без того идеально сидящий пиджак и поправляет волосы. Она поддалась эмоциям в присутствие третьего лица и сейчас ей необходимо вернуть себе лицо.
— Я заеду к тебе завтра, Лиса. Надеюсь, у нас будет возможность поговорить без свидетелей.
Отвечать мне не приходится, потому что вместо меня это делает Тэхён.
— Имейте в виду, что завтра я буду здесь в первой половине дня.
Лицо мамы гневно вспыхивает, и она, грохоча каблуками, выходит из палаты. Я в течение нескольких секунд смотрю на дверь, прислушиваясь к шуму удаляющихся шагов, после чего нахожу глазами Тэхёна.
— Тэхён. Сколько ты там пробыл?
— Почти месяц.
Тэхён уходит от меня через час, и еще час я лежу в кровати с блуждающей улыбкой на губах. На душе тепло, словно ее согревают солнечные лучи, и даже боль в голове почти стихла. Зашедшая на смену медсестра ставит мне капельницу, и через какое-то время возвращается в палату с букетом белых мимоз в руках.
— Передали на пост с просьбой заменить старые, — поясняет она, забирая с тумбочки вазу. — Пахнут и правда чудесно. А вы на поправку идете, мисс Манобан. Щеки порозовели, и даже блеск в глазах появился.
Комментарий к Глава 23
Мои дорогие читатели, я так старалась поддержите меня🥰💗 Надеюсь фф вам понравится 😁
========== Глава 24 ==========
— У вас густые волосы, мисс Манобан, шрам не будет заметен, — комментирует медсестра, глядя, как я осторожно ощупываю голову. Под пальцами ощущается шершавый рубец и неровность отрастающих волос — к счастью, участок не слишком большой, но первое время придется ограничивать себя в выборе укладок.
Я опираюсь о край койки и встаю. Слабость все еще ощутима, но она незначительна в сравнение с тем, что еще четыре дня назад мне требовалась помощь, чтобы дойти до уборной.
— Правильно, нужно расхаживаться, — одобрительно цокает языком медсестра.—Когда вас выпишут, пообещайте быть поаккуратнее с каблуками. И кстати, где ваш красивый друг? Он уже второй день не появляется?
— Тэхён улетел по работе в Нью-Йорк на несколько дней. Доктор Ан обещала выписать меня на днях, так что здесь ты его больше не увидишь.
Когда я произношу эти слова вслух, в груди разрастается тоска. За минувшую неделю я так привыкла к визитам Тэхёна, что понятия не имею, как буду обходиться без них, когда окажусь за стенами больницы. Мое состояние почти пришло в норму, а это означает, что у него больше нет причин беспокоиться за меня. В наших ежедневных беседах мы ни разу не вышли за рамки обсуждения нейтральных тем, ни разу не коснулись прошлого, так что вполне ожидаемо, что после того как он вернется из поездки, наши отношения вернутся на орбиту отчужденности. Я благодарна ему за то, что он стал единственным, кто поддержал меня в этот непростой период, но эгоистично хочу больше.
— Анализы постепенно приходят в норму, так что, думаю, что через пару дней вы поедете домой, мисс Манобан, — сообщает доктор Ан, делая пометки в своем блокноте. — Ну и конечно не могу не задать вопрос, который наверняка вам надоел: как вы себя чувствуете?
— Я в порядке. Голова больше не кружится, тошноты и сухости во рту нет.
— Это прекрасно. Тогда я назначу выписку на послезавтра. Вас кто-нибудь встретит?
— Да, мои родители.
Доктор Ан выходит из палаты, а я в течение нескольких секунд разглядываю лежащий на тумбочке телефон, борясь с соблазном написать Тэхёну о том, что меня выписывают. Он оставил мне свой номер во время одного из визитов, и с тех пор желание отправить ему СМС стало моей навязчивой идей. Поборов эту слабость, я выбираю в списке контактов номер мамы. Джексон возвращается завтра, и я по-прежнему не испытываю ни малейшего желания его видеть. Мне сложно представить, как мы будем уживаться в одном здании в свете того, что я подаю на развод, но временно я решила не забивать этим голову. Мои самые далеко идущие планы на сегодняшний момент — это обнять Юну и встретиться с адвокатом.
— Мама, врач назначила выписку на послезавтра. Ты или папа сможете меня встретить?
— Что за вопрос, Лиса. Разумеется, мы тебя встретим. Юна будет вне себя от счастья.
После того как я фактически выставила мать из палаты, она, казалось, задалась целью соблюдать нейтралитет: о том случае с Тэхёном она больше не упоминала, также как и о ситуации с Джексоном. Все наши разговоры сводились к моему самочувствию, обсуждению учебы Юны и ее достижениях на ниве садоводства, что вполне меня устраивало. Я не жду, что родители примут мою сторону в решении о разводе — достаточно того, что они будет придерживаться политики невмешательства.
Оставшееся до выписки время я планирую досуг с Юной и стараюсь не слишком часто заглядывать в телефон в ожидании того, что Тэхён позвонит мне или напишет. Он не делает ничего из этого, и ощущение пустоты и одиночества вновь опутывает меня своими щупальцами. И даже мысли о скорой встрече с Юной не помогают: во мне слишком ожила женщина.