— Спасибо, — Тэхён делает глоток под взглядом Юны, которая замерла в ожидании похвалы. — Очень вкусно. Может быть, и меня как-нибудь научишь, — подняв глаза, он быстро смотрит на меня. — Я бы мог готовить его для твоей мамы.
Эти слова и улыбка на лице Юны выносят меня на новые границы счастья, за пределами которых мне до сих пор не удавалось побывать. Я знаю, что означает быть любимой матерью, пусть ненадолго, но успела ощутить, каково быть желанной женщиной, но соединить эти два альтер-эго до этого момента мне не удавалось, и долгое время я была уверена, что никогда не удастся. Это слишком… слишком пронзительно, чтобы суметь сохранить невозмутимое лицо.
— Я сейчас вернусь, — я разворачиваюсь и, стараясь не идти слишком быстро, выхожу из кухни. Мне требуется немного времени наедине, чтобы поверить, что так может быть. Несколько минут расслабления, чтобы позволить себе не прятать слезы. Если счастье бывает таким, оно стоит десятилетий ожидания.
— Ты хорошая мать, Лиса, — негромко произносит Тэхён после того, как Юна, влившись в стайку одноклассников, скрывается за воротами школы. Сейчас в его глазах та же задумчивость, что и тогда на кухне, и хотя на губах нет улыбки, мне кажется, что он мне улыбается.
— Да. Я знаю.
***
— Сегодня я звонила папе, — говорит Юна, пока я укрываю ее одеялом. — Мы поговорили совсем немного, потому что у него были дела. Он сказал, что перезвонит, но снова забыл.
Что бы не думал Тэхён, я твердо решила, что завтра переговорю с Джексоном по поводу Юны. Я готова отстоять ее право на их совместные встречи при условии, что ей действительно это нужно. А если же нет, то я сделаю все, чтобы моя дочь о нем забыл, и перестану придумывать оправдания его игнору.
— Завтра я увижу его на работе и спрошу его, в чем причина. Ты сегодня виделась с Сехуном?
— Да. Но рядом со мной крутился Роун, и кажется он обиделся.
Я глажу ее по волосам, которые успели отрасти настолько, что начинают завиваться на концах. Надеюсь, что со временем Тэхён сможет убедить Юну пересмотреть взгляды на прическу.
— Ничего страшного, милый. Думаю, это только добавит тебе очков в его глазах.
Я заранее знаю, что стану ужасной свекровью, потому что всегда буду на стороне Юны. Это тоже мое право.
Поцеловав дочь, я выхожу из спальни и нерешительно застываю перед дверями нашей с Тэхёном комнаты. Он наверняка снова работает, а засыпать без него, зная, что он поблизости, это куда тяжелее, чем когда его вовсе нет рядом.
Не включая свет, я иду к креслу, стягиваю брюки и рубашку. Когда берусь за застежку бюстгальтера, полумрак спальни разбивает желтая полоска света — открывается дверь. Я не спешу разворачиваться и не шевелюсь, пока слушаю приближающиеся шаги, с каждым новым звуком которых кожа электризуется ожиданием, а удары сердца нарастают. Потому что он идет ко мне. Дыхание Тэхёна касается моего затылка, и я закрываю глаза, зная, что сейчас он меня коснется. Ткань его брюк задевает мои бедра, горячая ладонь ложится мне на живот, спускается ниже и гладит шрам, подаренный мне нашей дочерью.
— Мое дерево, — тихо произносит Тэхён, и я шумно выдыхаю, потому что он прижимается губами к моей шее.
Комментарий к Глава 41
Я почти закончила фф😀 Завтра выйдут последние главы😉 Буду ждать ваши отзывы🤗
========== Глава 42 ==========
Я не спешу поворачиваться, потому что мне страшно разрушить этот момент: когда Тэхён добровольно признает, что нуждается во мне. Его губы метят теплом мой позвоночник, пальцы по очереди задевают плечи, пока стягивают лямки бюстгальтера. Я сплошь покрыта мурашками — от головы до пят, и в очередной испытываю ощущение, что между нами все происходит впервые: первые касания, первая вспыхнувшая страсть, первый будущий секс. У нас в жизни было много первых этапов, но сейчас я уверена, что мы подобрались к финальному, и оба остановимся здесь. Где он — любимый мужчина и отец, а я та, кто сквозь годы скитаний, наконец, обрела себя, чтобы принадлежать ему до последнего вздоха. То, что Тэхён после всего, что ему довелось пережить, сейчас находится рядом, означает, что он насовсем сдается мне.
Как только бюстгальтер падает на пол, Тэхён уничтожает последние дюймы, разделяющие нас: к коже ягодиц прижимается его эрекция, скрытая брюками, ладони ложатся мне на грудь и сжимают. Я шумно выдыхаю и, заведя руку назад, нахожу его шею. Глажу и тяну к себе, давая знать, что я тоже его хочу.
— Стены здесь звуконепроницаемые. И я запер дверь.
Я закрываю глаза, принимая поцелуй на ключице, и улыбаюсь: Тэхён начинает думать, как отец.
— Думаю, Юна уже спит, — мой голос сбивается, потому что в этот момент Тэхён рывком разворачивает меня к себе. Наши губы врезаются друг в друга на середине: каждый из нас честно миновал свой отрезок. Неторопливая чувственность испарилась: я вырываю пуговицы его рубашки из петель, он сдавливает ладонью мой затылок, кусает губу, свободной рукой мнет ягодицы.
— Люблю тебя, — слова, которые мне было сложно произнести когда-то, сейчас вылетают сами, и не желают смолкать. — Я так люблю тебя… Вся моя любовь всегда была только для тебя.
Я стаскиваю с него рубашку, рукава застревают у Тэхёна на запястьях, он буквально их вырывает. Теперь, когда одежды на нем стало меньше, любимого запаха становится больше, и я могу чувствовать жар его кожи. Я обнимаю его плечи, глажу грубые шрамы на изуродованной лопатке, ладонь Тэхёна зарывается в моих волосах и трогает заживающий мой. Я знаю, что сейчас мы оба просим друг у друга прощения — в мире не существует человека, который бы чувствовал меня так, как умеет он.
Его живот гладкий, горячий и твердый, даже наощупь Тэхён очень красив. Теперь я смогу прикасаться к нему каждый день, и от этой мысли хочется одновременно улыбаться и плакать. С той секунду как он сюда вошел, он целиком мой.
Мы пятимся назад, и едва мои бедра успевают задеть подоконник, Тэхён сажает меня на него. Наши пальцы сталкиваются на пряжке его ремня, он расстегивает его, а я тяну вниз молнию брюк. Его брюки оказываются на полу, через секунду туда же приземляется мое белье, между ног ощущается упругое давление члена.
— Люблю тебя, Лисенок, — хрипло произносит Тэхён, прежде чем погрузиться в меня. Закрывает губами мой рот, поглощая стоны, пока забивает в меня новую порцию нашего воссоединения. Я много раз обещала себе об этом не думать, но эта мысль успевает промелькнуть в голове, перед тем как быть вытесненной зреющим наслаждением: «Так могло быть всегда».
Оргазм настигает меня быстро, и, дождавшись, когда он стихнет, Тэхён разворачивает меня спиной и входит сзади. Его губы касаются моего виска, так что я слышу тяжелое дыхание, ладонь сжимает шею, движения глубокие и суровые. Мой всегда такой разный, неидеальный, но настоящий.
— Я хочу еще детей, Лисенок. Она такая невероятная … Похожа на тебя. Я хочу от тебя много детей.
Развернув мою голову, он целует меня, пульсация внутри меня нарастает, и я чувствую, как мое лоно толчками заливает сперма. Нет, я вовсе не снежная королева. Рядом с ним, в его руках я самая обычная женщина: глотаю слезы и ликую оттого, что любимый мужчина хочет от меня детей.
— Они обязательно у нас будут. Столько, сколько ты захочешь, — шепчу, когда мы оказываемся в кровати. Я упираюсь подбородком Тэхёну в грудь, а он гладит меня по волосам.
— Выйдешь за меня, Лалалиса Манобан?
Эмоции застревают в горле, не дают говорить, мешают дышать. Потому что сейчас это настоящее предложение, не желание подчинить или наказать. Тэхён действительно спрашивает меня.